Звезды смотрят вниз

В три четверти шестого он вышел из дому и отправился на вокзал, но на полдороге заметил какую-то суматоху в верхнем конце улицы и, вглядевшись, увидел двух мальчишек-газетчиков, которые мчались вниз по холму, азартно размахивая вечерними газетами. Дэвид остановился и купил газету. Забытые на время суда слухи и тайные опасения вдруг вновь вспыхнули в его памяти. Через всю первую страницу газеты шел черным шрифтом заголовок:

«Срок ультиматума Англии истекает сегодня в двенадцать часов ночи»

II

Во вторую субботу сентября 1914 года Артур около часу дня возвращался домой из «Нептуна». На шахте снова все было по-прежнему, работа возобновилась, трагическая катастрофа, казалось, была забыта, память о ней погребена навсегда. А между тем лицо Артура не выражало удовлетворения. Он шел по дороге походкой усталого человека. Войдя в усадьбу, он увидел, что, как он и ожидал и боялся, сегодня прибыл новый автомобиль. Бартли, отправленный на месяц в Тайнкасл на курсы шоферов, сегодня сам приехал в нем, и автомобиль стоял на дорожке перед домом, – машина типа «ландо», сочетание блестящего коричневого лака со сверкающей медью. У нового автомобиля стоял Баррас, и, когда Артур проходил мимо, он его окликнул:

– Посмотри, Артур, вот он наконец!

Артур остановился; он был в рабочем костюме шахтера. Бросив на автомобиль угрюмый взгляд, он сказал:

– Да, вижу.

– У меня теперь столько дел, что автомобиль попросту необходим, – пояснил Баррас. – Глупо, что я не подумал об этом раньше. Бартли говорит, что у машины прекрасный ход. Сегодня вечером мы с тобой прокатимся в Тайнкасл и испытаем ее.

Артур, казалось, раздумывал.

– К сожалению, я ехать не могу, – сказал он наконец.

Баррас засмеялся. Смех тоже был новый, как и автомобиль. Он ответил:

– Ерунда. Мы проведем вечер с Тоддами. Я заказал для всей компании обед в Центральной.

Артур отвел глаза от автомобиля и уставился теперь на отца. Лицо Барраса не было красно, а между тем оно, казалось, пылало: глаза и рот были ярче, чем прежде, особенно глаза – маленькие, за сильными стеклами. В нем замечалась какая-то суетливость, непонятное возбуждение: может быть, это новый автомобиль так обрадовал его?

– Я не знал за тобой привычки давать обеды в Центральной, – заметил Артур.

– У меня и нет такой привычки, – ответил его отец с неожиданным раздражением. – Но сегодня особый случай. Алан отправляется со своим батальоном на фронт. Мы все им гордимся. К тому же я некоторое время не встречался с Тоддом. Хочу его повидать.

Артур опять подумал с минуту, затем спросил:

– Ты не виделся с Тоддом с тех пор, как случилось несчастье в копях?

– Да, – отрывисто подтвердил Баррас.

Наступило молчание.

– Знаешь, отец, меня всегда поражало, что ты не попросил Тодда выступить и поддержать тебя на суде.

Баррас резко повернулся к сыну:

– Поддержать! К чему? Выводы следствия были совершенно удовлетворительны, не так ли?

– Удовлетворительны?

– Да, именно, – отрезал Баррас. Он достал из кармана платок и стер небольшое пятно с радиатора. – Так ты едешь в Тайнкасл или нет?

Артур ответил, глядя себе под ноги:

– Да, папа, поеду.

Оба молчали, пока не прозвучал гонг.

Артур пошел за отцом в столовую завтракать. Баррас шел несколько быстрее обычного. Артуру показалось даже, что он торопится. В последнее время походка отца стала такой быстрой, что всегда казалось, будто он спешит.

– Замечательная машина! – объявил за столом Баррас, обращаясь к тетушке Кэрри. – Надо будет вам покататься в один из ближайших дней, Кэролайн.

Тетушка покраснела от удовольствия, но раньше, чем она успела ответить, Баррас развернул газету – экстренный выпуск, привезенный Бартли из Тайнкасла. Быстро просмотрев первую страницу, он заметил с удовлетворением:

– Ага! Есть новости. И хорошие новости. – Его зрачки слегка расширились. – «Немцам дан серьезный отпор на Марне. У них тяжелые потери. Наши пулеметы косили их продольным огнем. Громадные потери. Насчитывают до четырех тысяч убитых и раненых».

Артур вдруг сделал наблюдение, что отец смакует эти потери, это убийство четырех тысяч человек, с какой-то своеобразной, бессознательной жадностью. По его телу прошла легкая дрожь.

– Да, громадное количество, – сказал он вслух ненатуральным тоном, – четыре тысячи человек! Почти в сорок раз больше, чем погибло у нас в «Нептуне».

Мертвая тишина. Баррас опустил газету, впился глазами в Артура и наконец сказал, повысив голос:

– Со странной меркой ты подходишь к вещам, если способен одинаковым тоном говорить о нашей неприятности в шахте – и об этом. Если ты не перестанешь вечно думать о том, что прошло и позабыто, ты превратишься в настоящего маньяка. Надо взять себя в руки. Неужели ты не сознаешь, что на наших глазах происходит народное бедствие? – Он нахмурил брови и снова углубился в газету.

Новая пауза. Артур с трудом доел завтрак и сразу же ушел к себе наверх. Он сел на край кровати и уныло смотрел в окно.