Звезды смотрят вниз

Подошел лакей с карточкой вин. Баррас взял у него карточку в красной обложке и долго раздумывал над ней. Впрочем, он занят был не столько выбором вина, сколько совещанием с самим собой. Наконец решение созрело.

– Полагаю, нам надо это отпраздновать. Почему не воспользоваться таким случаем?

Он заказал шампанское, и лакей с поклоном отошел.

Гетти обрадовалась. Она всегда немного побаивалась Барраса, его чопорность и холодная важность как-то отпугивали ее, но сегодня он удивил ее, выступив неожиданно в роли любезного хозяина. Она подарила его улыбкой, нежной и почтительной.

– Вот это мило! – шепнула она. Одной рукой она перебирала бусы на шее, а в пальцах другой сжимала ножку своего бокала с вином.

Она обратилась к Артуру:

– Не правда ли, Алану удивительно идет военная форма?

Артур принужденно усмехнулся:

– Алан хорош в любом платье.

– Нет, серьезно, Артур, тебе не кажется, что форма очень его красит?

Артур деревянным голосом ответил:

– Да.

– Но чертовски утомительно все время отвечать на приветствия, – вставил Алан снисходительным тоном. – Вот погоди, Гетти, поступишь в Женский добровольный отряд, так сама узнаешь.

Гетти отхлебнула еще капельку шампанского из своего бокала. Она о чем-то размышляла, склонив набок красивую головку:

– А ты, Артур, будешь просто великолепен в военной форме.

У Артура все внутри похолодело. Он сказал:

– Я как-то не представляю себя в военной форме.

– Видишь ли, Артур, ты, во-первых, строен, у тебя самая подходящая фигура для «Сэма Брауна». И потом – твой цвет лица! Ты будешь очарователен в хаки.

Все посмотрели на Артура. Алан подтвердил:

– Это верно, Артур. Ты бы всех за пояс заткнул. Жаль, что ты не едешь вместе со мной.

Артур не мог бы объяснить, почему он в эту минуту внутренне задрожал. Нервы его были напряжены, весь нынешний вечер представлялся ему чем-то ненормальным, отвратительным. Зачем отец сидит здесь, в шумном ресторане, пьет шампанское, поддерживает патриотическое бахвальство Алана Тодда да и сам так неестественно оживлен и на себя не похож?

– Слышишь, Артур? – повторил Алан. – Нам с тобой следовало бы двинуться вместе.

Артуру пришлось сделать над собой усилие, чтобы ответить. Он старался говорить легким тоном:

– Я думаю, дело без меня обойдется, Алан. По правде говоря, меня оно не очень привлекает.

– Ах, Артур! – разочарованно протянула Гетти.

Считая Артура уже как бы своей собственностью, она желала, чтобы он во всем был на высоте, чтобы он, как она выражалась, «блистал» всегда. А последнее замечание Артура не очень-то блестяще! Подвижное личико Гетти сморщилось в милой неодобрительной гримаске:

– Странная у тебя манера выражаться, Артур. Кто тебя не знает, может подумать, что ты трусишь.

– Пустяки, Гетти, – снисходительно вмешался Баррас. – Артур просто не успел об этом подумать. В скором времени вы увидите, как он со всех ног помчится на ближайший вербовочный пункт.

– О, я в этом уверена, – горячо сказала Гетти, опуская ясные глаза и немного сожалея о своих словах.

Артур промолчал. Он не поднимал глаз от тарелки. Отказался от шампанского. Отодвинул десерт. Он предоставил остальным вести беседу, не принимая в ней никакого участия.

В дальнем конце зала, где было приготовлено место и навощен пол для танцев, заиграл оркестр. Оркестр громко играл «Боже, храни короля», и все встали, загремев стульями, а по окончании долго и громко кричали «ура». Затем оркестр, уже не так громко, стал играть танцы. По субботам в Центральной всегда танцевали.

Гетти через стол улыбнулась Артуру: оба они танцевали хорошо и любили танцевать вдвоем. Когда Гетти танцевала с Артуром, ей часто говорили, что они очаровательная пара. И она ожидала, что Артур сейчас пригласит ее. Но он сидел, мрачно уставившись в тарелку, и молчал.

В конце концов всем стало ясно, что он не в духе. И Алан, всегда услужливый, наклонился к сестре:

– Не хочешь ли пройтись разок со старым боевым конем, Гетти?

Гетти улыбнулась с преувеличенной живостью. Алан танцевал плохо, тяжеловесно, он не любил танцев, и танцевать с ним не доставляло Гетти никакого удовольствия. Но Гетти притворилась довольной. Она поднялась и пошла с Аланом.

В то время как они танцевали, Баррас сказал:

– А Гетти премилая девочка. Так скромна и вместе с тем такая живая!

Тон у него был дружелюбный и уже спокойный. После обеда и шампанского Баррас казался более уравновешенным.

Артур не отвечал. Он искоса наблюдал танцующих Гетти и Алана и изо всех сил старался побороть свое необъяснимо скверное настроение.

Когда Гетти и Алан вернулись к столику, он из вежливости пригласил ее танцевать, – попросил об этом натянуто, все еще огорченный и больно задетый.

Чудесно было танцевать с Гетти, она была так податлива в его объятиях, и при каждом движении ее тела он ощущал аромат духов, составлявший как бы часть ее самой. Но именно потому, что это было так чудесно, Артур поклялся себе, что протанцует с ней только этот единственный раз, не больше.

Потом Гетти сидела, отбивая такт ножкой, обутой в изящную туфельку, пока наконец не выдержала и не сказала с подкупающим выражением живейшего огорчения: