Звезды смотрят вниз

С любопытством оглядываясь вокруг, Джо прошел по боковому приделу, подсознательно отметив массивные резные скамьи со спинками, о которых упоминал Стэнли.

– Чертовски странное место, но здесь, по крайней мере, сухо. – Потом заботливым тоном: – Нам недолго придется ждать, ливень скоро кончится, и я вовремя довезу вас до столовой.

Он обернулся и вдруг увидел, что Лаура дрожит, прислонясь к одной из скамей и сжав руки.

– О боже! – сказал он с великолепно разыгранным раскаянием. – Что же это я? Ваша жакетка совсем промокла. Позвольте, я помогу вам ее снять.

– Нет, не надо, хорошо и так.

Она упорно не глядела на него и яростно кусала губы. Джо смутно угадывал, что в ней происходит какая-то борьба, глухая, непонятная.

– Но это непременно нужно, миссис Миллингтон, – возразил он все тем же дружеским, убеждающим тоном и взялся рукой за отворот ее жакетки.

– Нет, нет, – пробормотала, запинаясь, Лаура. – Говорю вам, мне не холодно. Не нравится мне здесь. Не следовало сюда приходить. Дождь…

Она вдруг замолчала и торопливо сама сбросила жакетку. Она тяжело дышала, и Джо видел, как поднимается и опускается ее грудь под белой шелковой блузкой, которая местами промокла и прилипла к телу. Обычное спокойствие, казалось, покинуло Лауру, нарушенное смутной таинственностью этого места, стуком дождя, безмолвием. Глаза ее с испуганным выражением блуждали вокруг. Джо смотрел на нее молча, недоумевая. Лауру снова стал бить озноб. Тут Джо вдруг понял… Он сделал шаг вперед.

– Лаура! – вырвалось у него. – Лаура! Лаура!

– Нет, нет! – пробормотала она, задыхаясь. – Мне нужно уйти, мне нужно…

Но уже когда она говорила это, руки Джо обвились вокруг нее. Они порывисто сжали друг друга в объятиях, губы их искали друг друга. Лаура застонала. Еще раньше, чем раскрылись ее губы, Джо знал уже, что ее безумно влечет к нему, что она боролась с этим много месяцев. Дикая, пьяная радость захлестнула его. Не разжимая объятий, они дошли до первой скамьи, широкой, как постель, и устланной подушками. Руки их сошлись, губы стали влажны от желания. Дождь выбивал дробь по крыше, сумрак церкви стал красным и обступил их. Потом к алтарю вознесся крик Лауры – крик физического упоения. А сверху глядело на них лицо распятого.

XI

Когда законопроект Дерби вошел в силу, отношения между Артуром и его отцом стали уже совсем невыносимыми и перешли в стадию нескрываемой враждебности. Артур числился в официальных списках, но, несмотря на то что он уже после утверждения нового закона получил повестку, он не зарегистрировался. Его неявка пока не имела никаких последствий. Дома он приходил в столовую, когда уже там никого не было, по возможности избегал встреч с отцом, а в «Нептуне» проводил большую часть времени под землей, приходя рано и спускаясь в шахту с Гудспетом до прихода отца. Но, несмотря на все предосторожности, ему не удавалось совершенно уклониться от неизбежных встреч, полных напряженной вражды и вызывавших столкновения. Когда Артур в конце рабочего дня приходил в контору, грязный и утомленный, Баррас делал вид, будто очень занят делом и не замечает его. Он совершенно недвусмысленно давал понять Артуру, что на руднике в нем очень мало нуждаются. Через некоторое время он поднимал голову от вороха бумаг и, словно только что увидев Артура, хмурил брови, как бы говоря: «А, ты здесь, все еще здесь?» И, когда Артур молча отворачивался, Баррас следил за ним с раздражением и начинал быстро барабанить пальцами по столу, багровый от обиды и сильного гнева.

Артур видел, что отцу тягостно его присутствие на «Нептуне». В начале января он был вынужден заявить отцу о плохом качестве деревянных подпорок в «Файв-Квотерс». Баррас сразу вспыхнул:

– Занимайся своим делом и предоставь мне заниматься моим. Когда мне понадобится твой совет, я обращусь к тебе.

Артур ничего не ответил. Он знал, что стойки никуда не годятся, что часть их уже успела подгнить снизу. Его ужасало качество материалов, которые приобретал отец. Цены на уголь росли, работа в шахте велась с лихорадочной спешкой, и деньги так и текли в карманы владельца «Нептуна». А между тем, несмотря на то что первая катастрофа могла бы быть Баррасу уроком, он не расходовал ни гроша на то, чтобы создать лучшие и более безопасные условия работы в шахтах.

В вечер того самого дня, когда у них произошел разговор о стойках, в тайнкаслской газете «Аргус» появилось сообщение крупным шрифтом о том, что утвержден закон о воинской повинности.

Прочитав это известие, Баррас не мог скрыть своего удовольствия.

– Вот будет встряска для тех, кто уклонялся! – объявил он, сидя во главе стола. – Давно пора пересмотреть списки. Слишком много есть таких, которые, празднуя труса, копались в тылу как «незаменимые». – Он отрывисто и торжествующе засмеялся. – Новый закон заставит их призадуматься.

Это было за ужином, в один из тех редких дней, когда Артур присутствовал в столовой, и хотя Баррас со своими замечаниями обращался к тетушке Кэрри, их яд предназначался для Артура.