Звезды смотрят вниз

Горячее чувство вдруг проснулось в душе Тодда, – тут сыграли роль и этот солнечный день, и виски, и искреннее восхищение замыслами Артура.

– Ей-богу, Артур, – сказал он, – я от души надеюсь, что он увидит это.

Они приехали в усадьбу, оба повеселевшие, радужно настроенные. Было половина второго, час ланча. Они прошли прямо в столовую, где все уже были в сборе. Артур сел на верхнем конце, тетушка Кэрри – на нижнем, Тодд и Хильда – с одной стороны, Грэйс и Дэн – с другой.

Все были веселы, в воздухе, казалось, звенели ноты оптимизма, экстаза, вновь обретенный прочный мир представлялся каким-то чудом. Тодд подумал про себя, что ни разу в жизни он не наблюдал в этом доме такого веселого настроения за столом. Конечно, чувствовалось, что чего-то недостает. Отсутствовало главное. Это главное скрывалось наверху – немое, парализованное, но даже в отсутствии своем странно значительное.

Тодд некоторое время был погружен в свои мысли, потом обратился к Хильде:

– За отцом ухаживаете, вероятно, вы, Хильда? Вот и пригодился ваш опыт сестры милосердия.

Хильда покачала головой:

– Нет, за ним ухаживает тетя Кэрри.

Артур засмеялся – жизнерадостно, весело, как не смеялся никогда до сих пор.

– Вы ни за что не угадаете, Тодд, что затеяла Хильда. Она поступает на медицинский факультет. В будущем месяце едет в Лондон.

– Медицинский факультет, – повторил Тодд и, чтобы скрыть удивление, усердно занялся бараньей котлетой.

– Хильда очень довольна, – продолжал Артур и, усмехнувшись, добавил: – Оттого она так любезна со всеми нами.

Дэн покраснел, так как слова Артура напомнили ему о холодной снисходительности Хильды и его несколько неловком положении в доме. Он приехал сюда только ради Грэйс, чтобы доставить ей удовольствие. И в эту минуту он почувствовал, что рука жены ищет под столом его руку. Он нежно и успокоительно сжал эту руку, подумав о Грэйс, об их ребенке, который сейчас находится наверху, о будущем. И, решив, что заносчивое обращение Хильды ни капельки его больше не тронет, он поднял глаза, все еще несколько красный, и встретил устремленный на него взгляд Тодда.

– Ну что, теперь, когда война окончилась, вы опять вернетесь в «Нептун»? – спросил Тодд.

Дэн поперхнулся картофелем.

– Нет, – возразил он. – Я собираюсь заняться сельским хозяйством.

Вмешалась Грэйс, снова сжав под столом руку Дэна:

– Я не пущу больше Дэна в копи, мистер Тодд. Мы уедем в Суссекс. Там, в Винраше, мы купили небольшой участок… на пенсию Дэна, – добавила она быстро.

– Они оба такие упрямые, – пожаловался Артур. – Я из сил выбился, доказывая Дэну, что мне нужна его помощь в «Нептуне». Но они и слышать об этом не хотят. Чертовски независимы – не желают денег брать ни гроша! Во всем этом, конечно, виновата Грэйс. Она убедилась, что Винраш – очень благоприятное место для детоводства, и теперь хочет попробовать разводить там цыплят и поросят.

Грэйс, ничуть не смущаясь, сказала:

– Вы непременно должны приехать к нам в гости, мистер Тодд… Я собираюсь сдавать комнаты на лето.

Тодд улыбнулся ей своей доброй и тихой улыбкой, любуясь ее воодушевлением, ее решительностью. То, что она делала, казалось ему несколько непонятным, но прекрасным и трогательным. И, думая об этом, он почувствовал себя таким старым…

Тетя Кэрри встала и с опущенной головой бесшумно выскользнула из комнаты. Не было больше Гарриэт, но был другой больной, нуждавшийся в уходе. Умение тетушки Кэрри ловко сменять испачканные простыни и выносить горшки все еще требовалось в «Холме», но уже для другого, более священного объекта.

Все вдруг вспомнили об этом разбитом человеке, беспомощном, заключенном в своей комнате, и за столом наступила тишина. Быстро докончили завтрак. Артур, взяв Тодда под руку, проводил его до автомобиля, который должен был отвезти его на станцию. Тодд не захотел пойти наверх навестить Барраса, благоразумно заметив, что это может расстроить больного. С минуту он и Артур постояли у машины.

– Так, значит, насчет оборудования я тебе сообщу. – Тодд сделал паузу. – Хорошее дело ты задумал, Артур. Если проведешь его, то у тебя будет образцовый рудник.

– Вот это-то и было моей мечтой всегда, – отозвался Артур тихо, – образцовый рудник!

Они помолчали, потом Тодд пожал руку Артуру и сел в автомобиль. Артур стоял у подъезда, пока автомобиль не отъехал. Инстинктивно посмотрел он на небо. Солнце сияло ему, мир ласково обнимал, жуткое прошлое было погребено и забыто. Чудесным образом он воскрес душой, и его идеал готов был осуществиться. О сладостное возрождение!

Он пошел наверх навестить отца, как делал ежедневно. Вошел в комнату и приблизился к постели. Баррас лежал на спине, рыхлой массой, беспомощной и неподвижной. Правая рука была скрючена, пальцы на ней – лиловатого, мертвенного оттенка; половина лица парализована, и изо рта, по складкам на правой щеке, текла струйка слюны. Все в нем казалось безжизненным, жили одни глаза, – и теперь они обратились к вошедшему в комнату Артуру с жалкой, почти собачьей благодарностью.