Звёздная кошка. Часть 2

— Кардо, если твоя подружка чулианка, то лучше сразу делай ноги. Как показывает опыт, все они дрянные девчонки и готовы ободрать тебя как липку. Торгашка даже в любви остаётся торгашкой, — заявляет он во всеуслышание и окидывает Масиму долгим взглядом. — Дружище, послушай опытного товарища. Девицы, у которых вид голодной кошки, особенно опасны. Это значит, что они не разборчивы в средствах и ради достижения своей цели запродадут тебя ни за грош.

Под дружный смех собравшихся он ударяет по струнам и поёт хорошо поставленным голосом:

Смейся, Паяц, над разбитой любовью!
Играть! когда точно в бреду я
Ни слов я, ни поступков своих не понимаю!
И всё же должен я играть!
Что ж, ты разве человек?
Нет, ты паяц!
Ты наряжайся и лицо мажь мукою.
Народ ведь платит, смеяться хочет он.
А Коломбину Арлекин похитит.
Смейся, Паяц, и всех ты потешай!
Ты под шуткой должен скрыть рыданья и слёзы,
А под гримасой смешной муки ада. Ах!
Смейся, Паяц, над разбитой любовью,
Смейся, Паяц, ты над горем своим!

Реальность заявила о себе тем, что кто-то сжал её плечо и Масима, прежде чем вынырнуть из воспоминаний, неожиданно видит рослого светловолосого парня с чёрными, как ночь, глазами и лишь потом понимает, что это Владислав Романович. От него исходит тёмный гнев, но, судя по лицу, он держит эмоции в узде, и она думает, что в таком состоянии он опасен, как ядовитый кириллийский змей, потревоженный в своём логове.

* * *

Распахнув глаза, она увидела Ирвинга и облегчённо перевела дух, меньше всего ей сейчас хотелось бы повстречаться с его протеже.

Прежде чем приступить к словесной битве, Масима бросила быстрый взгляд по сторонам. Допросная была в целости и сохранности. Но вот то обстоятельство, что она по-прежнему сидела в углу, в котором пряталась от хищной субстанции, наводило на мысль, что она ей не привиделась.

— Я уже забыла, что ты хорошо поёшь, — сказала она, подняв голову.

— Как-то должность не располагает.

Ирвинг протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

— Спасибо! — не удержавшись, Масима кончиками пальцев коснулась его щеки. — Знаешь, до сих пор не понимаю, почему именно ты стал моей единственной любовью.

— Думаю, сказывается наследственность. Галактиды по своей социальной организации мало чем отличаются от общественных насекомых. Как рабочая особь, ты инстинктивно ищешь того, кто заменит тебе королеву роя, — ответил он.

И хотя у Масимы защемило сердце от его слов, она улыбается.

— В конце концов, Вайф гро-Сид был ничем не хуже тебя.

— Он проиграл мне битву за кресло директора Внешней разведки, и твоё расчётливое сердечко потянулось ко мне, а не к нему.

— Может, ты и прав. Любовь не для таких, как я, — соглашается Масима.

— Что ж, тогда не будем терять время и поговорим о таких, как ты, — сказал Ирвинг и повернулся к своим подручным. — Продолжить допрос в спецблоке! — распорядился он.

Когда её повели не к двери, а к переходному шлюзу, чтобы доставить в тюремный блок, находящийся в космосе, Масима поняла, насколько серьёзно она влипла. В спецблоках, оборудованных так, чтобы исключить любую возможность побега, держали только крайне опасных преступников.

Спустя восемь дней Ирвинг рвал и метал. Шпионка галактидов умудрилась сбежать даже из спецблока. Вдобавок она показала своё истинное лицо. Чтобы вырваться на волю она убила всю свою охрану. Но самое худшее состояло в том, что она ушла не с пустыми руками. Расследование показало, что Масима Ван-Крос ещё во время своей службы во Внешней разведке систематически скачивала секретные данные. Причём делала это столь ювелирно, что никто ничего не замечал.

ГЛАВА 46. Гостеприимство мнемосов

Судя по длительности нахождения в полёте, планета мнемосов находилась где-то в Дальнем Пограничье или Киргон специально выбрал окольный путь. Не вынеся бездействия, Ласло наплевал на осторожность, и попробовал было сунуться к пульту управления: уж очень ему хотелось скопировать полётную карту. Но дуло бластера у виска, и убийственный взгляд убедили его, что это не слишком хорошая идея.

— Ещё раз увижу тебя здесь, и ты покойник, — предупредил Киргон.

Для острастки он двинул Ласло под дых и тот, отдышавшись, направился в свою каюту, в общем-то, благодарный ему за то, что он не отделал его как следует.

Как бы то ни было, но предупреждение мнемоса охладило его пыл и с того дня он всё своё время посвятил общению с сыном. Они играли, по вечерам читали и, главное, он всё чаще разговаривал с ним.