Звёздная кошка. Часть 2

В Марполе говорили, что она прыгнула из-за сестры, которая погибла по её вине, но дочь всегда это отрицала, и Корвин ей верил — Ирида никогда не бегала от ответственности за свои поступки, даже в раннем детстве.

Поняв, о чём он думает, девушка схватила его за руку.

— Нет, папа! Это не твоя вина! — твёрдо проговорила она. — Просто я неправильно рассчитала динамическую нагрузку крыла, и его скрутило потоком воздуха. Поэтому не придумывай, твоя сказка о мальчике-соколе не имеет никакого отношения к моему полёту.

Корвин достал платок и трубно высморкался, а затем тщательно вытер глаза.

— Как бы то ни было, а спас тебя рокайдианец.

— Нет! Если бы не ты, я бы не выжила! Ведь это ты не отходил от меня, пока я окончательно не поправилась! — запротестовала девушка.

— Разве что такую малость и мог я сделать для тебя. Нет, дочка! Если честно, тогда от меня было мало проку, и я по гроб жизни буду благодарен рокайдианцу за то, что он вылечил тебя, а затем вернул обратно. И нужно было видеть, как он посмотрел на меня, перед тем как улететь на своей небесной цацке. Если бы взглядом можно было убить, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Я ведь что хочу сказать, хоть рокайдианец заносчивый негодяй и на душе у него не счесть грехов, а всё же отцовским сердцем он почуял, что с тобой стряслась беда, и бросился на выручку.

— Не преувеличивай! — фыркнула девушка, преисполненная скептицизма насчёт наличия у командующего вещего отцовского сердца. — Знаешь, пап, я уверена, если кто из вас двоих случайно появился у Соколиной скалы, так это Ватро Нобус, а не ты.

— Ирида! — Корвин укоризненно посмотрел на дочь. — Будь добра уважать того, кто дал тебе жизнь.

— Уговорил! Но только ради тебя! — девушка поднялась с места и снова обняла отца. — Спасибо, пап! Ты даже не представляешь, как я рада, что недоразумение между нами, наконец-то, разрешилось! — сказала она и звонко чмокнула его в лысую макушку.

— Ну всё, доченька, ложись спать, а то мать услышит, что мы здесь лясы точим и начнёт ругаться. А вот и она! — воскликнул Корвин при виде жены. — Как говорится, помяни чёрта, он и лёгок на помине, — добавил он, подмигнув дочери.

— Чего это вы разорались посреди ночи? — вопросила Лилиан. Она глянула на их лица и, сладко потянувшись, зевнула. — Вижу, помирились и, слава богу! А теперь хватит языки чесать. Живо отправляйтесь спать. Завтра вставать ни свет ни заря.

Она подхватила мужа под руку и когда они оказались в своей комнате сварливо добавила:

— Порой мне кажется, что только Ирида для тебя свет в окошке, а я для тебя бесплатная служанка и больше ничего.

Сев на кровать, Корвин стянул верхнюю одежду и исподлобья глянул на жену. Он вспомнил, как днём она смеялась шуткам недавно нанятого работника, очень симпатичного молодого парня, и ощутил болезненный укол в сердце.

— Должен же быть хоть какой-то прок от шлюх, — угрюмо ответил он и, улегшись, отвернулся к стене.

— Дурак! — вздохнув, Лилиан и прижалась к жилистой спине мужа, и когда тот что-то пробурчал в знак протеста, укоризненно сказала: — Тридцать лет стучусь в твоё сердце, и до сих пор нет мне ни ответа ни привета. Корвин, Корвин! Вот скажи мне, чего ты снова бесишься?

— Не нравится, отправляйся к своему рокайдианцу!

— Ах, значит, так! — Лилиан села в кровати. — Ну, если такова твоя воля…

— Только попробуй! — раздалось гневное рычание, и она тихо засмеялась, когда оказалась в объятиях того, кого любила не только за доброе сердце, но и не в последнюю очередь за упрямый нрав.

* * *

«Господи, будто камень с души упал!» — подумала Ирида после ухода родителей. Вопреки ожиданиям, она сразу же провалилась в забытьё, как только её голова коснулась подушки.

Благодаря привычке, выработанной на службе, девушка проснулась ровно в пять утра и отправилась будить Лилиан, которая любила поспать, и подъём в ранние часы был для неё ежедневным подвигом. После стенаний родительницы, что всё её ненавидят и хотят раньше времени вогнать в гроб, она уверилась, что та больше не уснёт, и вернулась к себе.

Быстро умывшись, Фапивата распахнула дверки шкафа и придирчиво оглядела свой гардероб, стараясь не замечать рокайдианский наряд, накануне подаренный Торией Нобус, с требованием, чтобы на пресс-конференции она появилась именно в нём. И тут перед её внутренним взором нарисовалась ехидная мужская физиономия, на которой было написано: «Ну что, струсила, жабёнок?»

Она схватила вешалку с рокайдианским платьем и, приложив его к себе, скептически хмыкнула. «Красиво, но не моё», — пришла она к выводу и снова повесила его в шкаф.

Воспоминание о вчерашней встрече с Торией Нобус заставило её нахмуриться. После вручения своего подарка рокайдианка заявила, что им обеим необходимо пройти медицинский осмотр.

«Нельзя исключать попытку медикаментозного давления, — пояснила она в ответ на недоумение девушки и слегка улыбнулась. — Привыкай, Ирида-ро! Это обычная процедура перед выступлениями на публике».