Звёздная кошка. Часть 2

— Стажёр, я уже говорила, что нельзя читать чужие мысли. Это не этично. Человек имеет право на уединение, тем более, в собственной голове. Будешь нарушать гражданские права, и я привлеку тебя к ответственности.

— Ты посадишь меня в тюрьму? — спросил мальчик и набрал в грудь воздуха, готовясь к борьбе с полицейским произволом.

— Но-но! Не сметь мне реветь! — упредила его протест девушка и, легонько щёлкнув по носу, проговорила: — Знаешь, стажёр, кто-то умный сказал, что виновник выявленного преступления обязательно должен быть наказан. Иначе он почувствует свою безнаказанность, а это чревато рецидивом. Теперь вернёмся к нашему случаю. Поскольку я уже предупреждала, что так делать нельзя, а ты не прислушался, придётся ужесточить меру наказания. Не хнычь! Закон суров, но справедлив. Повторное преступление, оно же рецидив, всегда карается строже, чем первое. Итак, приговор будет таков: на неделю ты остаёшься без сладкого.

— Я больше не буду! — жалостливо протянул мальчик.

— Слабовата аргументация, — скептически заметила девушка при виде его хитрой мордашки. — Апелляция отклоняется. Приговор обжалованию не подлежит.

— Это не честно! А как же мороженое? Ты обещала! — выдвинул мальчик встречный аргумент.

— Действительно, было такое дело, — девушка призадумалась. — Что ж, тогда не остаётся ничего иного, кроме как прибегнуть к судебной казуистике. Кстати, чрезвычайно удобная вещь. Поскольку обещание было дано до вынесения приговора, то запрет на мороженое снимается.

— Ура! — закричал мальчик.

— Только единожды, — тут же последовало уточнение.

— Почему? Это нечестно! — запротестовал он.

— Потому что в твоём распоряжении только одно моё обещание. Если не хочешь использовать его сегодня, тогда мы возвращаемся домой.

Собираясь остановить экипаж, Ирида потянулась к плечу возницы.

— Нет, я хочу сегодня! — раздался поспешный возглас.

— Как скажешь, — сказала она, пряча улыбку, и снова прижала мальчика к себе.

Возница тоже обрадовался, что поездка не сорвалась. Во-первых, девять лоло были совершенно не лишними в хозяйстве. Особенно при том что жена выдала ему целый список покупок, а денег при этом он получил с гулькин нос, даже не что было выпить пива с приятелями, не говоря уж о любимых закусках. Во-вторых, ему было страшно интересно послушать, о чём ещё будут говорить пассажиры, о которых, не переставая, вот уже третий месяц судачил весь Марполь.

Стоило им приехать в город и сесть за стол в таверне, как Александр сразу же заканючил, прося свой любимый фруктовый торт. В результате девушка выдержала целую битву с Олдишами, которые всем семейством уговаривали её сменить гнев на милость. Маленький прохвост знал, кого не стоит настраивать против себя. С Олдишами он был само очарование.

Всё же она выдержала характер и мальчик, давясь слезами, нехотя ковырялся в гигантской плошке с мороженым, куда сердобольная хозяйка втихомолку напихала все его любимые лакомства. Фапивата заметила даже кусок торта, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Она закончила со своей порцией и, плотоядно облизнувшись, подалась к мальчику.

— Можно я доем, если у тебя нет аппетита?

— Нет! — сердито воскликнул он и, перестав вредничать, активно заработал ложкой, не замечая смеющегося взгляда девушки, которая только этого и ждала.

* * *

Город с его соблазнами особенно хорош при наличии денег. Они замечательно провели время, и если бы не слова Корвина, что она не родная дочь, которые занозой сидели в её памяти, Ирида была бы также счастлива, как её подопечный. Пока они возвращались в Марполь, у неё мелькнула крамольная мысль, что с биологическим отцом ей комфортней, чем с тем, что её воспитал. Ведь рокайдианец оставался для неё чужим и его отношение её не задевало.

Когда они вернулись домой, там уже воцарились мир и согласие. Корвин и Лилиан наконец-то помирились, и тем обидней было девушке, что отец по-прежнему её сторонится, будто она ему совсем чужая.

Не в силах видеть замешательство в глазах самого близкого ей человека, с утра пораньше она спешила покинуть дом, а вернувшись, отказывалась от ужина и, провожаемая недовольным ворчанием Лилиан, шла в комнату Александра. Если мальчик не спал, она читала ему сказку и когда у него начинали слипаться глаза, на цыпочках возвращалась к себе.

Корвину тоже приходилось нелегко. После опрометчиво сказанных слов он не знал, как подступиться к дочери, которая старательно избегала его общества. Каждый день он давал себе зарок, что завтра обязательно скажет, что для него нет никого важней, чем она. Что ему плевать на то, что они не родные по крови — для него она дочь и точка! — и никакому рокайдианцу он не даст занять своё место. Но стоило им встретиться лицом к лицу, и вся его решительность испарялась без следа.

Не в силах выдавить из себя ни звука, Корвин опускал глаза и проходил мимо девушки, не замечая её горестной гримасы. А она не видела, как он каждый день выходит провожать флайер и, щурясь в предрассветной мгле, с тяжёлым сердцем смотрит вслед ненавистной машине, которая уносит её прочь от родного дома.