Звёздная ночь (СИ)

Трава колышется в такт с дуновением ветра, и я слушаю этот ласкающий уши шорох с закрытыми глазами, словно свою самую любимую мелодию. Иногда меня схватывает холод, но когда солнечные лучи пробираются сквозь кроны высокого клёна, они тут же согревают слегка продрогшее тело. Мои босые ноги утопали в траве, а ветер играл с волосами, разнося их по зелени и уже сбитому пледу.

Сейчас мне казалось, что я существую одна во всей этой огромной вселенной, где лишь июльский ветер, сочная зелёная трава и шелест листьев являются моими спутниками. До меня доносится пение ласточек, которые с необыкновенно быстрой скоростью пролетают по небу и тут же исчезают, словно не они только что рассекали воздух и позволяли наслаждаться приятными звуками своего животного общения. Я дёргаюсь, когда на щеку садится какое-то насекомое и тут же улетает, когда я предпринимаю попытку смахнуть его с кожи. Медленно открываю глаза и тут же сталкиваюсь с бесконечным синим небом, которое немного спряталось за ветками пышного клёна. Губы искривляются в довольной улыбке от того, что в моей душе нет ничего, кроме умиротворения, а внутренняя тревога пока что была заперта в прочно закрытом ящике, который я отодвинула в самые глубокие уголки моего сознания.

Я слышу, как шелестит трава, только теперь вовсе не от ветра, а от человеческих шагов, которые с каждой секундой становились всё отчётливее.

— Соскучилась? — голос Чонгука звучит, словно я нахожусь в закрытом шаре, где слишком хорошая шумоизоляция. Атмосфера спокойствия вогнала меня в сонливость, и я даже не заметила этого, — Или ты такая послушная, что перестаёшь скучать, когда я прошу? — со смешком в голосе спрашивает он и опускается на колени рядом с моими ногами. Гук ставит бутылку с водой на землю и затем опускается спиной на мягкий плед. Когда наши плечи соприкасаются, я чувствую, как его тепло мгновенно распространяется по всей моей руке. Я чуть ли не мычу от удовольствия и переворачиваюсь на бок, чтобы прижаться к Чонгуку и закинуть ногу на его горячее бедро.

— По-твоему слово «не скучай» как-то усмиряет мою тоску? — спрашиваю я и чувствую очередную атаку мурашек, когда Чон опускает широкую ладонь на мое бедро, подтягивая меня к себе.

— Надеюсь, что нет.

— Подлец, — с закрытыми глазами пробубнила я, все ещё пытаясь отогнать остатки сонливости и взбодриться. Но моя голова настолько удобно располагалась на его плече, что соблазн провалиться в сон становился все сильнее.

Его пальцы выводили кривые линии на моей чувствительной коже. Они проделывали свой путь от коленки до верхней части бедра и обратно. От этого я чувствовала себя котёнком, которого поглаживали по шее, когда он сладко засыпает и дергает лапами от невыразимого наслаждения. Его неприкрытая нежность будила во мне все самые тёплые чувства, которые я только могла испытать. Мне нравилось то, что он стачивал свои острые углы, чтобы не поранить меня. Это заставляло каждый раз убеждаться, что Чонгук не такой, как все остальные люди. Он будто бы дышал другим воздухом по сравнению с другими, и из-за этого все остальные казались серой массой, которая боится отбиться от преподнесенным нам обществом правилам и нормам. Мне бы хотелось вернуть те дни и дать себе пощёчину за то, что когда то называла его ходячим клише и свято верила в свою правоту. Оказалось, что он скрывает в себе намного больше, чем можно предположить. И эта необыкновенная, скрытая под маской безразличия нежность стала лишь моим достоянием, которая наполовину раскрывала всю его загадочную сущность и заставила меня полюбить его ещё больше, чем тогда, когда я думала, что сильнее любить уже невозможно.

Я приоткрываю глаза и замечаю, как его задумчивый взгляд устремлён в небо. Я тихо наблюдаю за ним, ожидая, когда Гук моргнёт хотя бы раз, но его глаза были словно безжизненными и пустыми. Он раздумывал над чем-то, ни на что не обращая внимания, и мне захотелось залезть ему в голову, чтобы прочесть его мысли. Было немного неприятно осознавать, что он вряд ли бы поделился со мной тем, о чем думает, даже если бы я всё-таки решилась спросить об этом.

— Вообще-то я чувствую, как ты пялишься, — хрипловатым голосом проговаривает Чон и уголки его губ дёргаются вверх, оживляя взгляд, который все еще направлен в небо.

— Я не пялюсь на тебя, — возражаю я и хмурюсь, все ещё не сводя своих глаз с привлекательного лица, — Просто размышляю, о чем ты думаешь.

— И что надумала в своих предположениях? — его голос теперь звучит заинтересованнее, чем прежде, и, кажется, он окончательно возвращается в реальность.

— Если честно, то даже предположить сложно, — признаюсь я.

Мы снова замолкаем, думая о чём-то своём, пока Чонгук первый не нарушает возникшую тишину.

— Я только сейчас понял, что прошёл ровно месяц с выпускного.