Звёздный свет

– Все это можно заменить, – сказала ama.

– Как мои перья. – Только взгляните, какая я оптимистка.

Я услышала, как Ева фыркнула. А может, это Галина. Сомневаюсь, что это могла быть Мира. Опять же, она известна тем, что использовала звуки, когда нужные слова не приходили на ум.

– Я только что подумала кое о чем. – Ama отстранила меня. Ее глаза все еще были красными, как светофор, но лицо немного утратило бледность. – Ты собираешься свергнуть меня с пьедестала той, кто заработал больше всех перьев. – Как всегда, использует юмор, чтобы склеить наши истерзанные души.

– Ха. – Я убрала костяшками пальцев влагу, налипшую на ресницы.

– Вообще-то. Может, и нет. – Ama задумчиво высунула язык из уголка рта. – Мира, сколько всего я собрала перьев?

Тонкое горло Миры дрогнуло, и она чуть вздернула нос.

– Я решила избавиться от тех утомительных воспоминаний, чтобы освободить место для более приятных.

Ama закатила глаза.

– Ты же не жесткий диск, Мира.

Ева ухмыльнулась.

– Сомневаюсь, что Мире известно, что такое жесткий диск. Она родилась в другом столетии.

Офан фыркнула.

– Хочу, чтобы вы, девочки, знали: несмотря на зрелый возраст, я современная женщина.

Улыбка Евы стала шире, когда она подошла к главе гильдии, которая воспитывала ее так же, как Селесту и меня, и взяла офана за руку, увлекая за собой в коридор.

– Так что это?

– Ну… что-то твердое и…

Ева разразилась смехом, от которого у меня полегчало на душе.

– Да-да. Хочешь, я объясню?

Я не услышала ответа Миры, потому что они свернули за угол, но не сомневалась, что гордая женщина откажет Еве, сменит тему, а потом досконально изучит данный вопрос в одиночку в своем кабинете.

Когда я снова вернула внимание к маме и Галине, то уловила имя Данмора и Пабло и поняла, что подруга объясняет причину нашего путешествия в Каракас. Я рада, что она взяла это на себя, поскольку мне не хотелось говорить о ненавистных людях.

Когда Галина замолчала, я спросила:

– Что теперь будешь делать?

Ее взгляд переместился на мою мать, затем снова на меня.

– Больше никаких секретов, девочки.

Галина закусила нижнюю губу.

– Ну, мне нужно в Чикаго.

Когда она почесала шею, ama спросила:

– Что в Чикаго?

В итоге неоперенная рассказала.

– Вот как. – Затем ama добавила: – Дорогая, почему бы тебе не позволить вознесенным разобраться с этой Каллиопой?

– Потому что вознесенным нет дела до охраны людей, ama.

Я была уверена, что мой комментарий вызовет упрек, но мама удивила меня, сказав:

– Пора бы это изменить. Вот что я тебе скажу: как только твой отец сожжет душу того безвольного дурня голубых кровей, мы расскажем ему о Каллиопе.

– Она Тройка, ama. Apa ненавидит Троек. Он ни за что не станет покрывать ее убийства из мести.

– В обозримом будущем твой отец и сам займется убийствами из мести. – Она уставилась на воду, бьющую из одного из семи фонтанов.

– Начиная с Иш Дова? – спросила Галина.

Ama моргнула, оторвав взгляд от воды, и кивнула.

– Начиная с него, прежде чем подняться по элизианской цепочке власти.

Я догадалась, что она имела в виду Клэр.

– Ama, зачем Клэр просить Дова сбить нас с пути?

Она вздохнула. Затем еще. Я уже ждала услышать: «Не сейчас». Но вместо этого получила:

– Потому что она хочет, чтобы вы с Адамом потерпели неудачу.

Я вздрогнула, отчего затрещали кости моих бедных крыльев, но… что?

– Почему?

– Потому что… – Ama снова вздохнула. – Твой отец хотел бы присутствовать. Нет, не хотел бы… должен. Твой отец должен быть здесь для этого разговора.

Глаза Галины округлились.

– Это как-то связано с цветом наших крыльев? – прошептала я.

Ama закрыла глаза, ее грудь вздымалась от горестных вздохов.

– Да. Да, это связано с цветом ваших крыльев, Звездный Свет.

Глава 74 Адам

Ангельский факт #199

Хорошее случается с теми ангелами, кто умеет ждать.

Или так мне неоднократно говорили.

Следующие три дня я провел в спортзале гильдии, вымещая там гнев и нетерпение. Я надел перчатки для спарринга, потому что папа не оставил мне выбора, и колотил мешок, пока не пробил в нем дыру.

– Кажется, я только что слышал твоего отца. – Ноа положил двенадцатифунтовые гантели, которые поднимал, на стойку. Он ненавидел спортзал, но бо́льшую часть последних трех дней провел, запершись здесь со мной, заполняя зловещую тишину своим оживленным лепетом.

Я провел предплечьем по вспотевшему лбу.

– Наверное, хочет убедиться, что я надел перчатки.

– Я имел в виду Тобиаса.

Слова друга привлекли мое внимание. Я не видел и не слышал apa с той ночи, когда Найя потеряла все свои перья.

Всякий раз, как думал о ней, все мое чертово тело содрогалось. От ярости. От нужды. От горя. Но в основном от нужды.

Увидеть ее.

Услышать.

Прикоснуться к ней.

Поцеловать.

Обнять.