Звёздный свет

– Я проверила голоранкер. Он указал на эту больницу. Полагаю, она пробудет здесь какое-то время, раз место указано как ее резиденция.

Отец не стал стряхивать ангельскую пыль, пока мы пробирались по гулким коридорам мимо грохочущих больничных коек и спешащих медсестер к палате 303.

– Мне остаться в стороне?

– На твое усмотрение, apa. Меня видно?

Он кивнул.

Я постучала в дверь, прежде чем открыть ее.

Эмми повернула забинтованную голову. Когда ее взгляд остановился на мне, ее ресницы затрепетали.

– Найя? – Голос Эмми стал таким же тусклым, как небо за одиноким окном ее маленькой отдельной палаты. – Ты жива?

– Да.

Я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, последует ли за мной отец, но он покачал головой.

Тогда вернула внимание к девушке, которая выглядела так, будто вышла на ринг между двумя борцами-тяжеловесами.

– Как ты себя чувствуешь?

– Так, будто мне выстрелили в голову. – Ее голос сорвался, а губы сжались. – Что случилось, Найя? Что с нами произошло?

Я подошла ближе к ее койке.

– Мы попали под перекрестный огонь мужчин, которые ценили свою жизнь выше нашей.

– Я имела в виду… Почему это случилось с нами? С Грейсоном? Почему никто не видел, что происходит? Почему никто не попытался остановить их?

Мы пытались, и в каком-то смысле нам удалось. Даже если Эмми не считает нашу миссию успешной, даже если я тоже не должна, учитывая все, что я потеряла, мы выполнили то, ради чего приехали в Венесуэлу, – остановили террористический акт и спасли «Девушек Круга».

Кроме Наташи…

Рука Эмми дрожала, шурша простыней, укрывавшей ее тело. Я дотянулась до ее ладони и сжала.

– Мне так жаль Грейсона. – Мне хотелось заверить Эмми, что он в лучшем месте, но я не стала, потому что мои слова все равно не вернут его обратно.

– Если бы я только не получила то письмо. – По ее щеке скатилась слеза.

Верно. Именно из-за анонимного приглашения Эмми оказалась в списке «Девушек Круга». Клэр или Дов, должно быть, послали его, чтобы заманить Адама. Или чтобы привлечь меня? Разве это имеет значение?

Что сделано, то сделано, и, хотя они выиграли первый раунд, последний остался за нами. Может, кости моих крыльев и обнажены, но у меня все еще есть душа и тело, в отличие от Дова, а также любовь и поддержка, в отличие от Клэр.

– Прости. Что сказала им, будто не знаю тебя, и что украла твою куртку. – За упавшей слезой последовала еще одна.

– Ты прощена, Эмми. – Я сжала ее руку. – Но я хочу, чтобы ты дала мне обещание.

– Что угодно.

– Проживи свою жизнь так, чтобы Грейсон мог гордиться тобой, хорошо?

Она фыркнула.

– Все эти слезы только вредят голове.

– Тогда больше никаких слез. – Я наклонилась к ней и поцеловала соленую щеку. – Отныне только улыбки.

– А они причиняют боль лицу.

Я усмехнулась. Как всегда, драматизирует.

– Как твои родители?

– Они так злятся, – она издала громкий всхлип, – и так грустят.

Со временем их злость утихнет, как и печаль. Люди сильны, сильнее меня в предыдущей жизни.

Я положила ее руку обратно на живот.

– Тебе нужно где-то остановиться? Потому что я не сдала квартиру. На случай…

– Я собираюсь немного попутешествовать.

– Могу я тебе звонить?

– У меня больше нет телефона. – Но даже если бы был, я бы не стала поощрять Эмми звонить мне. Не столько из-за ревности к ее прошлым отношениям с Адамом, сколько потому, что не искала друзей среди людей. Ложь слишком утомляла. Я подошла к двери. – Сделай мир лучше. И прекраснее. Ты так талантлива в декоре интерьеров. Не дай своему дару пропасть.

Она вытерла слезы со щек, когда я выскользнула из ее палаты и жизни.

Apa, должно быть, только что закончил разговор, потому что сунул телефон в задний карман замшевых брюк.

– Как она?

– Ей больно, но она жива.

– Благодаря тебе, kalkohav. Ее ангелу-хранителю. – Его тон был легким, но не дразнящим.

– Ангелам. Множественное число. В спасении участвовала не только я. А может, нам просто повезло. – Я оглянулась через плечо на девушку, которая снова уставилась на небо.

– Дай мне секунду. – Отец шагнул к Эмми и положил ладонь ей на голову.

Поскольку она не вскрикнула, когда пламя лизнуло бинты, я решила, что apa все еще скрывался под пылью.

Закончив, он вернулся ко мне.

– Ее исцеление назовут чудом.

– Прикосновением ангела, – пробормотала я, когда Эмми подняла руку и, нахмурившись, провела пальцем по лбу. – Хотелось бы, чтобы происходило больше чудес.

Рука отца обвилась вокруг моих плеч, но так же внезапно, как и приземлилась, она отскочила.

– Что?

Он уставился на мою спину. В потрясении, а затем в полной радости.

– Мое чудесное, драгоценное дитя.

Мои ресницы взметнулись вверх, когда я согнула руку, чтобы дотянуться до спины.

– Они вернулись?

Глаза apa блестели, будто он вот-вот заплачет.

– Вернулись.

– Они все еще черные?

Он тихо фыркнул.

– Думала, вырастут перья другого цвета? О каком ты мечтала в детстве?

– Я мечтала о радужных крыльях. И нет, мне бы не хотелось, чтобы они выросли какого-либо иного цвета, кроме черного. Ведь ты создал меня такой.