Звёздный свет

– Нет. – У меня запищал телефон, но я не полез в карман, загипнотизированный незнакомкой, часто занимавшей мои мысли с тех пор, как я увидел ее лицо на экране телевизора в Чикаго.

– Кто вы? – Ее глаза, такие же зеленые, как у меня, сверкали в желтом свете, падающем с автобусной остановки.

– Personne. – Никто. Когда зазвучали полицейские сирены, мои крылья раскрылись, и я сделал шаг назад.

Она нахмурилась. Затем приподняла бровь. Но снова нахмурилась.

– Можете остаться до приезда полиции, personne?

Если останусь, меня допросят.

– Видите тот мотоцикл? – Я указал большим пальцем в сторону своего транспорта. – Я буду прямо там и не уйду, пока они не появятся.

– Полиция спросит, как я одолела этих парней. Что мне сказать?

Сирены завыли громче.

– Скажите, что вам помог какой-то прохожий, но не указывайте на меня. – Когда я повернулся, один из подонков полз на ладонях и коленях. Я ударил его ногой в спину, припечатав к асфальту. Он хрюкнул, как человеческая свинья, которой и являлся, и распростерся рядом со своим беззвучным и неподвижным приятелем.

Выражение лица Аиши исказилось так внезапно, что я забеспокоился, не связано ли это с ребенком. Но потом она пробормотала:

– Чикаго. – Ее пальцы раздвинулись на животе. – Вот почему вы выглядите знакомым. Тот парень…

– Извините, но я понятия не имею, о чем вы говорите. – Если эта ложь и стоила мне пера, я не почувствовал. Единственное, что ощущал, – это быстрый темп пульса и октябрьский ветерок, расчесывающий мне перья. – Берегите себя, мэм.

Я помчался обратно к мотоциклу, перекинул ногу через сиденье и крутанул ручку, как раз в тот момент, когда мой телефон снова зазвонил. Я не услышал его за режущим уши воем сирен, но почувствовал, как он вибрирует возле бедра.

Аиша все еще наблюдала за мной, вращающиеся огни полицейских машин окрашивали белки ее глаз и серебряные пряди в черных волосах в синий цвет.

Из машины вышли два офицера полиции, загородив женщину, которая подарила мне это тело, в то время как я подарил ей лишь душевную боль, а теперь еще и смятение. Прежде чем полицейские успели заметить меня, я завел двигатель и умчался в темноту.

Когда через несколько минут телефон снова завибрировал, я свернул на обочину и заглушил двигатель. Сердце, которое бешено колотилось с тех пор, как я преодолел расстояние между собой и Аишей, пропустило удар, когда я заметил, что все три звонка от apa.

Сглотнув, я нажал кнопку набора номера. Пропитанный ночью тротуар исчез, и перед глазами мелькнул образ Найи на коленях в окружении сверкающих перьев. Ее платье было черным, а не синим, слезы красными, а не прозрачными, но кости крыльев такими же, как и тогда, – голыми.

Я отмахнулся от навязчивого зрелища. У меня не было причин для беспокойства. Ей оставалось заработать тридцать два пера за семь месяцев. Грешница, на которую она подписалась, стоила тридцать семь.

Найя быстро завершит крылья.

С ней все будет в порядке.

Как только apa ответил, мой голос царапнул горло:

– Что случилось? Что-то с Найей?

– Адам, – сдавленно произнес отец. – Vehnleh.

Ребра заныли, и я пробормотал:

– Что произошло?

Ангелы, пожалуйста, только не Найя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Мы так гордимся.

– Так гордимся, – голос папы Габриэля прозвучал эхом над голосом apa.

А?

– Чем?

– Тобой! – сказали они в унисон.

Сжав переносицу, я выдохнул.

– Что я такого сделал, что вы двое так… воодушевились?

– Ты… – начал apa, но отец оборвал его громким:

– Справился!

– С чем?

Отец рассмеялся.

– Ты завершил крылья, Adamleh.

У меня заломило шею от того, как быстро взгляд метнулся к придаткам, украшавшим спину моей кожаной куртки. Я попытался скрыть их, но перья цвета смолы не исчезли.

Че-е-ерт.

Что за на хрен?

Никакого острого укола боли.

Ни одного упавшего пера.

Как? Я ни на кого не подписывался. Ждал, пока Найя догонит меня, и…

Аиша!

Бандиты.

После катастрофы в Венесуэле Ашер продвинул закон: пять перьев за каждую спасенную жизнь.

Я схватился за виски и массировал их, пока родители напоминали мне, что у меня двадцать четыре часа на вознесение, но они ждали меня дома через двадцать, максимум двадцать два.

Я не был готов, но пообещал, что буду там, затем повесил трубку и позвонил Найе.

Она ответила после первого гудка.

– Я уже возвращаюсь…

– Ты закончила? – рявкнул я.

– …в отель. С чем?

– С миссией. Ты закончила?

– Пока нет. Возможно, мне понадобится еще неделя или… – Ее голос затих, а затем пронзительно впился мне в уши: – Что не так?

– Сможешь закончить сегодня вечером?

– Нет, Адам. Что происходит?

Я схватился за основание шеи, чувствуя, как кадык подпрыгивает под ладонью. – Черт.

– Адам, ты меня пугаешь. Что случилось?

– Я, черт возьми, завершил свои крылья.

Воцарилась тишина.

Со стороны линии Найи раздался автомобильный гудок, так я понял, что она все еще на связи.

– Черт. Черт. Черт. Мне охрененно жаль, Перышко.