Звонок в дверь

— Тогда у нас хватит времени обсудить короткий отчет, — сказал я. — Конечно, у вас сейчас дел выше крыши и вам сейчас не до меня. Однако хотелось бы донести до вашего сведения, что я нашел подтверждение предпочтительной для нас версии. Я отправился на прогулку и случайно проходил мимо дома номер шестьдесят три по Арбор-стрит. У меня в кармане случайно оказался ключ, подходивший к двери квартиры Сары Дакос, поэтому я вошел внутрь, огляделся и в шляпной коробке в шкафу нашел «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Со стреляной гильзой. Как вам известно, Кремер сообщил мне, что у Элтхауза имелось разрешение на «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, однако револьвера в его квартире обнаружено не было, хотя в ящике лежала коробка с патронами. Итак, Сара Дакос…

— Ну и что ты сделал с револьвером?

— Переложил. Он выглядел неуместно в шляпной коробке, и я запихнул его под пружинный блок дивана.

Вулф сделал глубокий вдох и, на секунду задержав дыхание, выдохнул:

— Значит, это она его застрелила.

— Все верно. Как я и говорил, когда вы меня перебили.

— Она сможет найти револьвер?

— Нет. Даже если она и станет его искать, то туда точно не заглянет. Кстати, о моем знании красивых молодых женщин. Она может дать деру. В таком случае у меня проблема. Если она сбежит, а я расскажу Кремеру о револьвере, мне конец. А если не расскажу, не смогу спать спокойно.

Вулф зажмурился, но через две секунды открыл глаза:

— Ты должен был предупредить меня, что уходишь.

— Вовсе нет. Это мое личное дело, где одним из факторов был пакет молока. Но я в любом случае окажусь в полном дерьме, если завтра вечером весь пар уйдет в свисток. Если, если, если… А прямо сейчас я хотел бы позвонить из телефонной будки Хьюитту и спросить, упакованы ли орхидеи. Так мне позвонить?

— Нет. Он занят. Надеюсь, револьвер можно идентифицировать?

— Конечно. Ученые в наше время способны это сделать, даже если номер спилен. А у Кремера есть номер револьвера Элтхауза, на который у того было разрешение.

— Тогда проблем не будет. Я должен проверить, что там с осетриной. — Вулф встал с кресла и направился к двери, но внезапно остановился и, повернувшись, добавил: — Приемлемо. — И на этом ушел.

Озадаченно качая головой, я поставил на место желтое кресло. Господи помилуй, «проблем не будет»! Я подумал, что будь у меня такое же чудовищное самомнение, то я уже был бы директором ФБР, однако потом сообразил, что не совсем точно формулирую вопрос. Я положил ключи и перчатки обратно в шкаф и, вспомнив о позднем ланче, отправился на кухню налить себе стакан молока, а заодно послушать обсуждение осетрины.

Поскольку мне предстояло убить пару часов, а возможно, и больше, то я, выпив молока, решил совершить обход первых двух этажей, после чего поднялся к себе проверить, готова ли моя кровать для приема гостей. Я запретил Фрицу что-либо трогать в моей комнате. Комната моя, значит я за нее и отвечал. Все было в полном порядке, разве что две подушки, которые я утром достал из шкафа, оказались разного размера, но тут уж ничего не поделаешь. Затем я прошел в расположенную над спальней Вулфа Южную комнату, где две односпальные кровати предназначались для остальных гостей. Проверять эту комнату было совершенно необязательно, так как Фриц никогда не ошибался, но мне хотелось как-то убить время.

Кое-как я его убил.

Я не ждал их раньше двух часов дня, хотя мог бы быть наготове, раз уж дело было поручено Солу. Вулф находился на кухне, а я в примыкающей к кабинету гостиной проверял, положены ли на диван одеяла, когда в дверь позвонили, и я посмотрел на часы. Без двадцати два, значит это наверняка не грузчики.

Однако я ошибся. На крыльце стоял какой-то амбал в кожаной куртке. Когда я открыл дверь, он раскатисто гаркнул:

— Ниро Вулф? Ваши орхидеи!

Я вышел наружу. У дома был припаркован большой зеленый фургон с красными буквами на борту: «ТРАНСПОРТНАЯ КОРПОРАЦИЯ СЕВЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ». Еще один амбал уже открывал заднюю дверь. Тогда я заорал во всю глотку, что для орхидей сегодня чертовски холодно, и я, пожалуй, спущусь помочь. К тому времени, как я надел пальто, они уже начали вытаскивать ящик. Мне были известны его точные размеры: три фута шириной, пять футов длиной и два фута высотой, поскольку именно я всегда отвечал за упаковку орхидей для отправки дилерам или на выставки. На стенке ящика было написано:

ХРУПКОЕ. НЕ КАНТОВАТЬ

ТРОПИЧЕСКИЕ РАСТЕНИЯ

ДЕРЖАТЬ ПО ВОЗМОЖНОСТИ В ТЕПЛЕ

Я спустился на тротуар, но грузчики, взявшись за ручки на торцах, спокойно подняли ящик по ступенькам. В помощи они явно не нуждались. Вулф уже успел открыть дверь, и они вошли в дом. Мне оставалось только сторожить фургон, что я и сделал. В фургоне было еще пять ящиков, точно таких же. Один из ящиков должен был быть жутко тяжелым, даже для таких бугаев, хотя я не знал, какой именно. Оказалось, предпоследний. Когда грузчики поставили ящик на пол, один из них сказал:

— Господи, там, наверное, свинцовые горшки!

На что другой ответил:

— Не-а. Золотые.