Звучащий свет

Лишь глоток – лишь воздуха глоток,
Да от ласки влажный локоток,
Да пора – царица полумира
Под звездой в надменной высоте
Тянет руки в бедной наготе
К двойнику античного кумира.

На лице – смирения печать,

Чтоб судьбу смелей обозначать, —
Подобрать бы камни к фероньеркам! —
С виноградом вместе зреет гром,
Чтобы дождь, поставленный ребром,
Удивил павлиньим фейерверком.

На ресницах – мраморная пыль,

Колосится высохший ковыль,
Да венком сплетается полынным
Эта степь, истекшая не зря
Горьковатым соком сентября,
С шепотком акаций по долинам.

Не найти заветного кольца,

Не поймать залётного птенца —
Улетит с другими он далёко, —
В розоватой раковине дня
Слышен гул подземного огня,
Ропот слеп, как гипсовое око.

Станут нити в иглы продевать,

Чтоб лоскутья времени сшивать,
Изумлять виденьем карнавала,
Где от масок тесно и пестро
И пристрастья лезвие остро,
А участья как и не бывало.

Полно вам печалиться о ней,

Круговой невнятице теней, —
Не объять причины увяданья —
И в тиши, растущей за стеной,
Дорогою куплено ценой
Отрешенье – символ оправданья.

6–7 сентября 1979

Полнолуние

Бледнеют в доме зеркала
И открываются провалы,
Куда луна бы завела, —
Ты скажешь: чаша миновала!

Как фосфор в пепельном окне,

Струится свет привадой сладкой, —
Ты скажешь: в дальней стороне
Охапку писем жгут украдкой.

Заворожённые часы

Бегут над бездною рысцою —
И слух ложится на весы
Цветочной сахарной пыльцою.

Сквозь сон мерещится родник,

Стволов поящий изобилье, —
И мрачен мраморный ночник —
Сова, расправившая крылья.

И тополь не вполне здоров,

Хоть это кажется причудой,
И двор заставлен до краёв
Луны фарфоровой посудой.

Горшечник встал из-под земли —

И, притяжением разбужен,
Осознаёт, что там, вдали,
Он тоже вымышлен и нужен.

Вращайся всласть, гончарный круг,

Рождай тела созданий полых,
Пока добраться недосуг
Туда, где вербы дремлют в сёлах,

Туда, где слишком нелегко

Сдержать стенания сомнамбул
О мире, ждущем высоко, —
О том, где ты едва ли сам был.

7 сентября 1979

Лишь в дожде