Звучащий свет

Нет, никто не сумеет сверчков убедить
Замолчать! – это звёзды над ними
Да сады над рекой – их нельзя оградить,
Населить сторожами ночными.

Значит, ныне и присно сумей улучить

Не мгновенье – лишь тень мановенья, —
Ран сердечных, как видишь, нельзя залечить,
Невозможно постичь дуновенье.

Только шорох услышим – и тихо вокруг,

Только лодки затоплено тело,
Только замерли оба и вздрогнули вдруг —
Ты сама этой песни хотела.

То не ласточки лепят гнездо за гнездом —

Улетели они безвозвратно, —
И уйти не хотим, и ступаем с трудом —
Ну когда же вернёмся обратно?

Паутины осенней летящая нить

С чем связует? – их много на свете,
Чтобы рук не тянуть и примет не хранить,
Быть за всё пред собою в ответе.

Расскажи, расскажи – чем была ты жива?

С чем пришла ты ко мне? – как спешила? —
Не умолкли сверчки, не исчезли слова —
Есть над нами Небесная Сила.

21–22 сентября 1979

Поэтому, наверное, и вхож

Воздушный путь, и ты, Чумацкий Шлях,
И ты, дорога, вестница морская!
Видны вы мне из осени в степях,
Зовёте вы, ресниц не опуская.

Он жив ещё, сей тройственный союз,

И душу он смущать не перестанет —
Язык его ищи в сердцах у муз,
Иди к нему – тебя он не обманет.

А ты, луна, взгляни-ка на ладонь —

Откуда перепутья кочевые?
Пусть губ не жжёт прохладный твой огонь —
Его ты воскрешаешь не впервые.

Отважусь ли, как некогда желал,

Затронуть струны, с памятью не споря,
В стенах мирских, под гнётом звёздных жал,
Чтоб ты меня охватывало, море?

Чтоб ты меня окутывал, туман,

Клубящийся, как лебедь, пред рассветом,
Истаивая странностью времян,
Не думающих попросту об этом.

Что вижу там? – гаданье по огню?

Какую-то фигурку восковую? —
Ах, полно! – никого я не виню,
Завесу поднимая вековую.

Спадает ли обиды пелена

С очей моих, томимых ожиданьем, —
Тобою, море, даль напоена,
Страстям людским ты служишь оправданьем.

Нет соли, что была б твоей горчей,

И силы нет прозрачней и радушней,
И вновь не подобрать к тебе ключей
В глуши уединения послушной.

Попробуй-ка пространство отворить —

Кому оно покажется с овчинку? —
Лишь имя успеваешь повторить,
Смутясь, разбить протяжной влаги кринку.

И в раковине ясен мне порой

Укор неоспоримый кругозора,
Чтоб это оказалось не игрой,
Доступною для слуха и для взора.

Я вновь косноязычничаю – что ж!

На то и есть наитье и случайность,
Поэтому, наверное, и вхож
Туда, где изумит необычайность,

Чтоб, стольких бурь порывы укротив,

Душа желала света золотого, —
И уплывают греки, захватив
Огонь священный с алтаря родного.

1 октября 1979

Опавшие листьями взгляды