Звук, который ты захочешь услышать

— …тринадцатого числа день рождения, — закончила за него Полина. — Ты что, собирался спросить меня об этом числа двенадцатого?

— Так сегодня только первое, — возразил Иохель.

— Неважно, Ёша. Конечно же, поеду, — ласково сказала Полина и погладила его по щеке. — На работе я уже отпросилась. На два дня в счет отпуска. Цени!

Глава 20

Сегодня был определенно хороший день. Всё с самого утра шло как надо. И погода радовала ясным небом и двадцатью градусами тепла с легким ветерком. И как кстати Сидор принес откуда-то какой-то великолепнейший кофе, а сваренная им утренняя чашка зарядила Иохеля с утра бодростью пополам с хорошим настроением. И пациентки, на прошлом сеансе казавшиеся надутыми индючихами, сегодня не казались такими уж скучными и напыщенными. Всё находилось в состоянии гармонии. Хотелось даже запеть, но любовь к людям и слова из клятвы Гиппократа о необходимости воздерживаться от причинения всякого вреда и несправедливости остановили его.

Еще хотелось чего-то торжественного и необычного, но фантазии хватило на бутылку красного грузинского и неимоверного количества шоколадных конфет. Их Иохель собирался разделить с Полиной, которая уже должна была ждать его дома — а уж с ней любая ерунда, даже леденец на палочке, становилась торжественной и необычной.

— Есть кто живой? — задал он риторический вопрос, потому что дома точно кто-то был: во-первых, дверной замок был открыт, а во-вторых, с кухни был слышен разговор.

— Иохель, сюда иди, здесь к тебе пришли! — крикнула с кухни Полина.

— Сейчас, секунду, руки помою только, — ответил он, гадая, кто это мог быть. Определенно это был мужчина, но голос казался незнакомым: проходя мимо кухни, Иохель услышал, как тот произнес «Спасибо, не надо», но ассоциировать этот голос с кем-то знакомым не получалось.

Подгоняемый любопытством, он сократил процедуру мытья рук до разумного минимума и отправился на кухню. За столом сидел высокий блондин, знакомый по почтовой доставке в Арзамас, и держал в руке знакомую чашку поповского фарфора. Пожалуй, даже не сидел, а восседал на венском стуле, настолько идеальной была его осанка. Только глядя на него, Иохель наконец-то понял значение русского выражения «как аршин проглотил».

— Здравствуйте, Оскар, — протянул ему руку Иохель, вспомнивший имя эстонского почтальона за секунду до этого.

Тот неспешно поставил чашку на стол, поднялся навстречу Иохелю и тоже протянул руку.

— Здравствуйте, Иохель Моисеевич. Вот, снова привез Вам посылку, — ровным, без тени эмоций голосом произнес он.

— Пообедаете с нами? — предложил Гляуберзонас, невольно косясь на два довольно-таки объемных рюкзака, стоявшие у двери.

— Нет, спасибо, хозяйка уже предлагала. Я, пожалуй, пойду. Чай был очень вкусным, — он поднялся и, не оглядываясь, пошел из кухни к выходу.

Иохель еле успел догнать его у двери, где Оскар Ундер надел шляпу и, ничего не сказав, собрался было уходить, но на самом пороге остановился и сказал:

— Простите, пожалуйста. Письмо. — он достал из внутреннего кармана коричневый конверт из плотной бумаги без каких-либо надписей, отдал его Иохелю и ушел.

— Ёша, это кто был? — удивленно спросила Полина. — Какой-то он… будто не настоящий. Я домой пришла, он за мной в подъезд зашёл, вроде и здоровенный такой, а я его только у двери заметила. Вежливый, аж зубы болят. Сказал, что к тебе, я ему даже отказать не подумала, смотрю, а он на кухне уже сидит, и говорит: «Спасибо, сахар не надо».

— Почему ненастоящий? Про твой чай он вполне эмоционально сказал, — ответил Иохель, целуя ее в щеку. И это прикосновение вернуло его в утраченное было из-за неожиданного визита чувство гармонии и радости. — Это почтальон, Полиночка. Привез почту

— Странный какой-то почтальон, — пробормотала Полина, продолжая держать руками лицо Иохеля.

— Потому что этот от какой-то специальной почты, они доставляют посылки быстро и прямо в руки тому, кому это предназначено, — объяснил Иохель. — Давай уже посмотрим, что там нам привезли.

Первый рюкзак, очень плотно набитый и большой, весил намного меньше, чем тогда, когда Оскар привез посылку с книгами. Завязан он был столь же хитроумно и туго и, наверное представлял собой фирменный знак почтальонов, так что Иохель быстро разрезал его и начал доставать картонные коробки.

— Ёша… это… я…, — Полина держала в руках выуженную из первой же коробки шляпку и ее можно было смело фотографировать для иллюстрации «Чрезвычайно удивленная женщина». — Где ты… это взял?

— Из рюкзака достал, ты же видела, — с улыбкой ответил Иохель, который за всю жизнь так и не смог понять причину дикого восторга, охватывающего женщин при виде этих самых шляпок. — Тут еще есть, будешь смотреть?

* * *

Пришедший через час Синицын только покачал головой, глядя на комнату, превратившуюся в большую примерочную, развернулся и пошел к себе.

— Подожди, Сидор, здесь и тебе есть! — позвал его Иохель.

— Шляпку? Или платье? — проворчал Синицын, останавливаясь на пороге комнаты.

— Нет, другое, — таинственно улыбаясь, сказал Иохель, доставая из-под вороха одежды плоскую картонную коробочку.