Классическая литература

Прокаженные. История лепрозория
Прокаженные. История лепрозория

Георгий Иванович Шилин – советский прозаик, участник Первой мировой войны. Его первую книгу положительно оценил Максим Горький, расцвет творчества пришелся на 20–30-е годы прошлого века, затем автор был на долгое время забыт.Самый известный роман Георгия Шилина – «Прокаженные». Погрузиться в изучение борьбы с лепрой, этим страшным и мифологизированным недугом, писателя заставила личная история: приехав на время в родной город, Шилин захотел навестить старого друга, однако узнал, что тот болен и помещен в лепрозорий. Так писатель впервые оказался на «больном дворе» и несколько дней прожил среди прокаженных. Впоследствии Шилин не раз посещал лепрозории в разных городах СССР, а также для своего романа изучал доступную медицинскую литературу, консультировался с видными специалистами и даже участвовал в работе съезда врачей-лепрологов.Помимо серьезной научной базы, роман выделяется яркими, живыми характерами его героев: больных, чья общественная жизнь оборвалась, хотя физически они продолжают свое существование, часто уже без надежды когда-либо покинуть лепрозорий; врачей, самозабвенно преданных науке и своему делу, отказывающихся пасовать перед одной из древнейших известных человеку болезней.

Георгий Иванович Шилин

Медицина / Прочее / Классическая литература
Венец одержимых. Золотые миражи Востока
Венец одержимых. Золотые миражи Востока

Сказочный Восток… Издавна навевает он на людей Запада смутные грезы о земном рае и зовет их в погоню за сакральной мечтой. Так юный рыцарь Ренье оказывается в обетованных краях и спасает там девушку. С этого дня их жизнь превращается в калейдоскоп опасных приключений в кипящем страстями мире, где одни люди ищут совершенную любовь, другие – сражаются за славу, власть и золото, третьи – жертвуют собой во имя веры. Читатель побывает в Константинополе, Дамаске, Багдаде, Венеции, Тулузе, Лондоне, Севилье, Риме и Каире, прикоснется к восточной мудрости, подивится вещим снам и загадочным прорицаниям. И, возможно, согласится с мнением Хафиза о том, что жизнь каждого смертного похожа на безуспешное сватовство к вечности.

Юрий Ходырев

Прочее / Древневосточная литература / Классическая литература
Исповедь могильщика
Исповедь могильщика

Греческая литература конца XIX столетия представлена выдающимися прозаиками, чьи новеллы и повести переводились на многие европейские языки и достаточно хорошо известны европейскому читателю. Опыт переводов произведений Эммануила Роидиса, Георгия Визииноса, Иоанна Кондилакиса, Аргириса Ефтальотиса на французский, английский и немецкий языки насчитывает уже целое столетие, многие произведения переводились неоднократно, поэтому имеют собственную богатую переводческую традицию. На русский язык представленные в серии произведения переведены с языка греческих подлинников впервые и дают российскому читателю уникальную возможность познакомится с замечательными именами новогреческой литературы конца XIX века.О переводчике: Бондаренко Василий Юрьевич – выпускник Салоникского государственного университета им. Аристотеля. Литературный переводчик. Длительное время проживал в Греции. Преподаёт древнегреческий и новогреческий языки. Автор научных статей по древнегреческой филологии.

Эммануил Роидис

Классическая проза ХIX века / Прочее / Классическая литература
Филострато. Охота Дианы
Филострато. Охота Дианы

В книге представлены впервые переведенные на русский язык два крупных поэтических произведения великого Джованни Боккаччо (1313-1375), созданные им в молодые годы при дворе неаполитанского короля Роберта Анжуйского. В романе «Филострато» за трагической историей любви троянского принца Троила и Крисеиды скрываются обстоятельства личных отношений писателя с Марией д'Аквино, внебрачной дочерью короля, известной миру как Фьямметта. Во многом автобиографичный, роман явился памятником неблагополучной любви Боккаччо, до тонкостей разработавшего психологию героев.В знаменитой «Охоте Дианы» (ок. 1335) Боккаччо первым после Данте применил форму терцин, в поэме дается красочное описание фантастической охоты неаполитанских аристократок. Издание снабжено подробной исследовательской статьей.Для широкого круга читателей, интересующихся литературой европейского средневековья и раннего Возрождения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джованни Боккаччо

Прочее / Европейская старинная литература / Классическая литература
Сердце искателя приключений
Сердце искателя приключений

Книга выдающегося немецкого мыслителя Эрнста Юнгера (1895–1998) представляет собой сборник эссе-скетчей эпохи Веймарской республики, балансирующих на грани фиктивного дневника и политического манифеста. Одинокое и отважное сердце искателя приключений живет среди катастроф, где гибнут старые ценности и иерархии бюргерского мира. «Пылающие огнем сновидческие пейзажи» Первой мировой войны приоткрыли для автора завесу, за которой скрывался демонический мир, непроницаемый для дневного света разума, и вот сновидение, где грезится удивительное и волшебное, становится у Юнгера парадигмой для толкования опыта действительности. Состояние современной цивилизации – это запутанный сон. Загадочные образы монотонного движения техники, символика смерти, вторжение в бюргерский мир разрушительных демонических сил – вся эта «ночная сторона» жизни, детально выписанная в «Сердце искателя приключений», находится в глубокой связи не только с опытом войны, но и с жизнью большого города.Второе издание дополнено переводом эссе Юнгера «Сицилийское письмо лунному человеку» и новым послесловием переводчика.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Эрнст Юнгер

Публицистика / Прочее / Классическая литература
Доживем до понедельника. Ключ без права передачи
Доживем до понедельника. Ключ без права передачи

Имя Георгия Исидоровича Полонского (1939–2001) хорошо известно благодаря фильмам, снятым по его сценариям: «Доживем до понедельника» (1968), «Ключ без права передачи» (1972), «Не покидай…» (1989). Но тексты Полонского ценны и сами по себе — они завораживают, их отличает виртуозная выверенность драматургии: под воздействием мелких, словно песок, событий меняются действующие лица его историй, неприметно деформируется правда… Невероятное усилие может потребоваться, чтобы сохранить себя, пойти наперекор, преодолеть страх или боль. Этой слащавости лишены и вымышленные миры Полонского (королевства Абидония или Пухоперония, например), недаром его сказки — для взрослых. Герои всегда следуют высоким идеалам. Но не каждый персонаж — герой. И в чудесных королевствах тоже…

Георгий Исидорович Полонский , Наталья Григорьевна Долинина

Советская классическая проза / Прочее / Классическая литература
Греческая мифология, сформировавшая наше сознание
Греческая мифология, сформировавшая наше сознание

Греческие мифы – ключ к пониманию всей европейской культуры. И даже к пониманию человеческой психики. С тех пор, как к такому выводу пришел Зигмунд Фрейд, античная мифология определяет и наши представления о самих себе.Фигура Прометея вдохновила Мэри Шелли и Ридли Скотта на создание фантастических сюжетов. Трагедия Медеи оказала глубокое влияние на театр, феминизм и даже криминологию. Мифические амазонки стали прообразом самых известных воительниц – от Зены до Чудо-Женщины. В этой книге профессор Ричард Бакстон показывает, как ключевые истории греческой мифологии переосмысливались век за веком и как они продолжают жить и сегодня.Для кого эта книгаДля ценителей истории, мифологии и их места в современности. Для всех, кто хочет погрузиться в жизнь народов прошлого.От автораСегодня трудно представить себе интеллектуальный спор, нравственную дилемму или политический кризис, которые не давали бы повода вспомнить тот или иной греческий миф. Как только в 1970-е годы появилась гипотеза о взаимном влиянии живых организмов и их неорганической среды обитания, в ее название естественным образом легло имя Геи, греческой богини Земли. Когда одним прекрасным утром в середине 2010-х годов британскому премьер-министру взбрело в голову организовать референдум, чтобы решить, стоит ли Соединенному Королевству оставаться в Евросоюзе, многие комментаторы провели аналогию с опрометчивой Пандорой, которая выпустила все беды мира, открыв свой ящик (хотя в греческом варианте мифа речь шла не о ящике, а о большом сосуде). Если бы океанский лайнер «Титаник», космическая программа «Аполлон», международная корпорация Amazon, бренд спортивной одежды Nike, производитель дезинфицирующих средств Ajax, шелковые шарфы Hermès и Heracles General Cement Company со штаб-квартирой в Афинах решили обойтись без имен своих мифических предтеч, кто знает, как бы они стали называться. Греческая мифология и по сей день остается кладезем названий для бизнеса, рекламы и маркетинга.Прибавьте к этому заметное присутствие греческих мифов практически во всех художественных явлениях современности – от пьес и поэм до комиксов и видеоигр, – и станет ясно: древние истории еще не растеряли своей силы, удивительной для их почтенного возраста.На русском языке публикуется впервые.

Ричард Бакстон

Прочее / Мифы. Легенды. Эпос / Классическая литература
Нация прозака
Нация прозака

Это поколение молилось на Курта Кобейна, Сюзанну Кейсен и Сида Вишеса. Отвергнутая обществом, непонятая современниками молодежь искала свое место в мире в перерывах между нервными срывами, попытками самоубийства и употреблением запрещенных препаратов. Мрачная фантасмагория нестабильности и манящий флер депрессии – все, с чем ассоциируются взвинченные 1980-е. «Нация прозака» – это коллективный крик о помощи, вложенный в уста самой Элизабет Вуртцель, жертвы и голоса той странной эпохи.ДОЛГОЖДАННОЕ ИЗДАНИЕ ЛЕГЕНДАРНОГО АВТОФИКШЕНА!«Нация прозака» – культовые мемуары американской писательницы Элизабет Вуртцель, названной «голосом поколения Х». Роман стал не только национальным бестселлером, но и целым культурным феноменом, описывающим жизнь молодежи в 1980-е годы. Здесь поднимаются остросоциальные темы: ВИЧ, употребление алкоголя и наркотиков, ментальные расстройства, беспорядочные половые связи, нервные срывы. Проблемы молодого поколения описаны с поразительной откровенностью и эмоциональной уязвимостью, которые берут за душу любого, прочитавшего хотя бы несколько строк из этой книги.Перевод Ольги Брейнингер полностью передает атмосферу книги, только усиливая ее неприкрытую искренность.

Элизабет Вуртцель

Классическая проза ХX века / Прочее / Классическая литература