И в этот миг он увидел... лыжницу!Девушка в чёрном свитере и старых джинсах внезапно выскочила из-за холма облака и, увидев перед собой стальную птицу, испуганно метнулась в сторону.— О господи! — воскликнул Роберт. Он схватил бинокль, бросился к другому иллюминатору. Наваждение не исчезло. Теперь он успел разглядеть даже смуглое лицо беглянки, дрожащие от растерянности губы, смоляные волосы, туго стянутые на затылке. Заметил он и её «лыжи» — какие-то примитивные конструкции из двух согнутых палочек или трубок, обтянутые то ли плёнкой, то ли тонкой тканью. Скорее всего это были вовсе не лыжи, а ласты, потому что девушка не скользила на них, а резко и сильно отталкивалась, будто ныряльщик, стремящийся поскорее уйти в глубину.И она ушла. Нырнула в белое кипение облаков — и исчезла.
Леонид Николаевич Панасенко , Леонид Панасенко
Полуфантастические истории
Леонид Николаевич Панасенко
«...разрушительный смерч, пронёсшийся вчера во второй половине дня вдоль побережья... разрушены несколько домов, павильоны и киоски, сорваны крыши... Потоплены лодки... Раненые... Но самые неприятные минуты пережила, по-видимому, Мария Д., которую торнадо засосал в свою воронку, поднял в воздух и перенёс с косы на берег. Пострадавшая – и это не игра слов – практически не пострадала».
Максим отдыхал в Крыму в наши дни 1990-е гг., и встретил нескольких инопланетян. После того как он спас жизнь одной инопланетянке (принцессе звездного престола), по их законам он стал кандидатом в её мужья. Девушку похищает другой кандидат в мужья Мудлак и Максим вместе с магом Маггом бросается ей на выручку. По дороге к ним прибиваются два брата-джинна и бывшая подруга Ирина и интрига затягивается. После того как Максим спасает принцессу, он проходит испытания на кандидата в мужья.
Тони по-прежнему ничего не видел, но по сгустившемуся воздуху, запаху металла и мочи определил: впереди очередной поезд. Снова придётся объяснять этим полоумным, что помощи ждать напрасно, единственный путь к спасению — пробираться к станциям, которые на окраине города. Они могли уцелеть. Придётся командовать этим стадом, объяснять раз, другой и третий, орать и ругаться, а они будут молча пугливо щуриться в свете фонарика — ну настоящие тебе куры на насесте — и не понимать, чего от них хотят.
Письмо начиналось то ли с молитвы, то ли с воззвания:«О вы, пьющие нектар мысли в других мирах! Спешим сообщить о себе в год 387 341 после 46 миллионов от первого Медосбора мысли, пока время процветания не сменилось временем упадка и сна разума.Знайте, что мы есть!»
В 107 год от Ошибки Компьютера в Новых Афинах решили провести игры в канун их двухсотлетия. Последние такие игры были проведены в 1996 году. Двухголовый судья Спирос главным видом состязаний сделал марафонский забег, так как он способствует связи между поселениями. Марафонцы прибывали целый день из поселений, находящихся на разных расстояниях, так что простая арифметика выявляла выигравшего. Лавровый же венок достался самому последнему из прибывших — Ясону-доходяге из самого близкого к Новым Афинам поселения.© Виталий Карацупа
Курмангазы Караманулы , Леонид Николаевич Панасенко , Леонид Панасенко
Они сразу увидели ЭТО. На ледяной площадке, расчищенной под аэродром, огромной кучей лежали необычные предметы. Красные, синие, зелёные, жёлтые шары, параллелепипеды, кольца, кубы блестели полированной поверхностью, в бесчисленных плоскостях отражались огни прожекторов. Максиму показалось, что здесь пробегал какой-то великан, споткнулся и уронил на снег коробку ёлочных игрушек.
И тут из сумрачной жижи глянуло на него знакомое лицо. Чёрное, однако не негроидного типа, с какими-то пронзительно-нахальными глазами. Поразили Лахтина и очки знакомого незнакомца – в белой, как бы раскалённой оправе резко контрастирующие с его гуталиновым лицом. – Ты кто? – шепнул Лахтин, с трудом соображая, что у него начались галлюцинации. – Я – это ты, – отчётливо и громко сказала чёрная рожа. – С перепугу себя не узнал? Не дрейфь, родственник, выберешься! Я твою судьбу наперёд знаю.
Новый сосед объявился в конце января, поздним вечером. Он вошёл на кухню с чёрного хода. Точнее, даже не вошёл, а влетел. Георгий Петрович, который как раз направлялся в свою комнату с чучелом совы, задержался и с любопытством уставился на молодого человека в чёрном облегающем костюме и необычной дымчатой куртке.
Ещё более зловещим и непонятным было то обстоятельство, что зеркальники каждый раз проецировали на своих телах изображение жертвы. Теперь на всех огромных дисках светилось лицо Николая Балькарселя — обезображенное смертью, с застывшими в глазах ужасом и непониманием происходящего. Тела зеркальников иногда колебались, и изображение лица как бы оживало — поворачивались глаза, приходили в движение губы…
«Пятнадцять ярусов по десять этажей. Через каждые три яруса — зоны отдыха, так называемые "висячие сады"… Часа за три управлюсь», — подумал Лоусон.В свои сорок два он сохранял неплохую форму. Этому помогали утренняя гимнастика и ежедневные занятия на тренажёре.Первые десять этажей Генри одолел на одном дыхании. Дышать на лестнице, впрочем, не очень-то и хотелось. Ступени грязные, везде пыль, на площадках горы мусора.
И вдруг он узнал медовый запах-намёк, витавший над дорогой. Вербейник!.. Так пахла Вера. Девушка, чьё присутствие в его жизни казалось ему нынешнему — искушённому и всё пережившему — какой-то игрой воображения, наваждением юности — загадочным и властным.
Она объявилась весной. Пришла в гости в соседний отдел, где годом или полтора раньше то ли работала, то ли стажировалась — словом, крутилась. Алексей её тогда не замечал. Не заметил и когда девчушка куда-то сгинула. Мало ли кто крутится в институте… Весной же, в один из бесчисленных перекуров, он зашёл к соседям и сразу приметил знакомое лицо и даже имя вспомнил.
Он вдруг понял, что произошло ночью, почему его разбудил колокол. Оказывается, он получил дар! Огромный бесценный дар, который называется — Знания. Литтлмен как бы изнутри увидел здание своего мозга, раньше почти пустое, в котором, будто эхо в пещере, терялись разрозненные сведения, полученные им в начальной школе. Теперь оно было заполнено всеми мыслимыми земными знаниями. Литтлмен не знал точно — какими, однако чувствовал, что в этих хранилищах есть абсолютно всё, до чего дошла беспокойная человеческая мысль.
Всё-таки я думаю, что Гоша не умер. Он сжёг себя, но умереть ему, наверное, не так просто — природа не позволит. Потому что Гоша не просто человек, а явление этой самой природы, её вдохновение. Пусть он трижды псих, но он в чём-то — предтеча будущих людей. Обычные смертные не умеют так тратить себя.
В бассейне реки Магдалены в труднодоступных тропических лесах обнаружено селение Макондо, точь-в-точь соответствующее захолустному мирку, изображённому в романе нашего знаменитого писателя Габриэля… Имена его обитателей и факты их биографий, история городка поразительно совпадают с выдумкой писателя, который, как известно, прототипом Макондо объявил городок своего детства Аракатаку.
Возле распахнутого окна стоял коренастый мужчина с седыми волосами. Тело его колебалось, чуть смазывалось в пространстве, будто незваного гостя показывали по телевизору. Надо только встать и покрутить ручки, чтобы изображение стабилизировалось. Надежде Ивановне не надо было ни вспоминать, ни угадывать. В углу комнаты, возле стеллажа с двухсоттомником всемирной библиотеки, стоял академик Острогоров.
И в этот миг он увидел... лыжницу! Девушка в чёрном свитере и старых джинсах внезапно выскочила из-за холма облака и, увидев перед собой стальную птицу, испуганно метнулась в сторону. — О господи! — воскликнул Роберт. Он схватил бинокль, бросился к другому иллюминатору. Наваждение не исчезло. Теперь он успел разглядеть даже смуглое лицо беглянки, дрожащие от растерянности губы, смоляные волосы, туго стянутые на затылке. Заметил он и её «лыжи» — какие-то примитивные конструкции из двух согнутых палочек или трубок, обтянутые то ли плёнкой, то ли тонкой тканью. Скорее всего это были вовсе не лыжи, а ласты, потому что девушка не скользила на них, а резко и сильно отталкивалась, будто ныряльщик, стремящийся поскорее уйти в глубину. И она ушла. Нырнула в белое кипение облаков — и исчезла.
…Я видел Разум. Я вижу, но не могу поверить! Они такие же, как мы. Они… прекрасны, — казалось, Канов не находил слов. Вдруг его голос дрогнул. — Господи, какая прелесть… кажется, разгерметизация… Астероид. Я всё забыл, не успел увернуться… Но я видел!..
– Всё равно, – сказал незнакомец как бы самому себе. – Всё равно придётся вмешаться в вашу память. Крылья, факт падения, облик... Всё это придётся стереть. Поэтому будем откровенны. Я, собственно, не человек.
В проёме двери, что вела на лоджию, за голубоватой тюлевой занавеской, метавшейся на границе света и тени, стояла... нагая девушка. Будто сполох неведомого огня осветил комнату. Алёшин увидел её всю сразу – капли дождя на молодом теле, мокрые волосы, улыбку. Зажжённые светом уличного фонаря, капли обтекали холмики груди, ползли по животу, пропадали внизу – на краю золотистой опушки.