1 2

напрягся. Вновь раздался ясный голос, уже ближе и громче.

- Я могу доказать.

Возле последнего стола, того, что ближе всего к воротам, появились две

фигуры, едва ползущие вперед. Подошли поближе, и стало понятно, что

астроном ведет Приму, голова которой обмотана грязной повязкой. Что оба едва

плетутся от ран и страшной усталости. Добрели до ближнего стола, астроном

усадил Приму, потом рухнул сам на стул, стоящий рядом. Ди Астрани,

похудевший и потемневший от копоти, дрожащими руками вынул кинжал из-за

голенища сапог, прежде таких щегольских, а теперь стоптанных и пыльных,

словно они побывали на всех дорогах Зории:

- Предупреждаю, если кто-то посмеет приблизиться с дурными намерениями,

сильно пожалеет об этом.

Прима сидела, сгорбившись, уронив руки между колен – что совсем было на

нее не похоже. Все жены правителей отличались гордой осанкой, впрочем, ни

одной из них не выпадало переживать таких необыкновенных приключений,

даже наверное, злоключений. Руки мелко тряслись от слабости и усталости, но

голос, голос остался прежним – звучным, спокойным и мелодичным:

- Нейри, будь другом, налей вина – страшно пить хочется. Лучше, конечно бы,

воды ледяной, но здесь ее не сыщешь.

И вправду, оглянулись – с появлением Хрона и его приспешников высохла вся

вода, которая была на площади. В кувшинах с цветами было сухо, сами цветы

съежились, словно от испепеляющей жары; в высоких бокалах для детей и

несовершеннолетних наливали чистейшую ключевую воду – ее не стало и в

помине, многие из бокалов треснули или рассыпались в стеклянную пыль. Те из

фонтанов, которые не выплескивали вино, пересохли и покрылись пыльной

паутиной.

Прима отпила глоток того самого, ущельского, получилось не сразу – руки

тряслись и зубы клацали о стекло. И вновь каменщик, до сих пор вооруженный

скамьей, пробасил недовольно:

- И чем ты будешь доказывать?

Прима выпрямилась, подняла голову, прожигая взглядом толпу, найдя того, кто

осмелился ей перечить. Потом подняла руки, сняла бинты, кровь из раны на

рассеченном виске заструилась тонким ручейком. Мать Оливия снова дернулась

– помочь, чужая боль не дает покоя, свербит и зовет. Но была остановлена

взглядом Примы. Сильный голос зазвенел над площадью:

- Я, Прима Мирская, повелительница ТВОЕГО МИРА, - ох, как она это

подчеркнула, - никто никогда не слышал от меня ни слова лжи. Кровь моя –

кровь Примов, клянусь ей, что я – это я. Хотя тебе ничего доказывать я не могу,

пока ты держишь эту скамью наперевес – один удар и меня не станет. Тем, что

ты сейчас будешь глумиться над уже поверженным врагом, мертвых не

воскресишь. Я могу лишь обещать матерям тех детей, которые погибли во имя

Мира, что они не будут забыты. Что о них будут помнить вечно те, кто спасен.

Может быть тогда ТЫ вспомнишь, что тебе завещал твой небесный отец. Что

говорила Великая Семерка – они оставили нам секрет выживания. Вспомните

слова Великого Предсказания, которые все вы учили в детстве. Что ТЫ делал в

детстве, почему не помнишь того, что следовало учить после слов

Предсказания? Почему ВЫ ВСЕ это забыли? А я помню – память всех матерей

живет во мне, услышьте меня: «Узревшие Драконов не выживут, ибо вид их

есть само страшное искушение и проклятие. Когда семеро павших будут

обращены, начнется парад семи звезд. Во время которого наступит царство

темного властелина. Изменить предначертанное невозможно». Теперь главное –

не поддаться искушению, слушайте, слушайте! Павшие обращены, про

окончание парада звезд ничего не сказано, и, если мы решим отомстить за тех,

мертвых, кому уже все равно, они будут смотреть с полей небесных на нас и

думать, что мы – глупцы. Мы надеялись на оружие древних – оно сработало,

спешило наших врагов, сделав их доступными. И, если мы сейчас добьем

падших – вот тогда воистину наступит царство темного властелина! И он

возрадуется и вернется! – голос Примы сорвался.

Правитель смотрел на свою половину, осознавая, что главное оружие – это вот

она, и вон те, ключники. Даже маленькая Мирра опаснее любого из драконов. А

Прима продолжила:

- Нам завещали, что самое сильное наше оружие это ВЕРА, НАДЕЖДА и

ЛЮБОВЬ! Мы можем порвать тех, кто преступил все законы и заповеди

небесные и человеческие, чтобы отомстить. Но чем мы будем лучше их?

Скажете, что мы сделаем все по закону – нет такого закона лишать дитя

человеческое жизни. Любой из нас – дитя для наших небесных предков. Нам

позволено изменить Мир и избавиться от страха, в котором жили наши предки!

И тут случилось нечто. Селена, которая стояла, крепко прижав к себе Вальда,

отпустила мальчика, налила в бокал вина и громким шепотом попросила

отнести тому, кто раньше был Торнвальдом фон Реймером, рыцарем серебряные