1 2

праздничный наряд, ее внешность стала совершенно неотразимой. Прелесть

лица и тела подчеркивались клановым одеянием повитух так что глазам было

больно. Она поднялась – те офицеры, которым довелось пообщаться с ней

недавно, застыли от неожиданности, не в силах промолвить и слова – оглядела

пирующих, которые усердно работали челюстями, но увидев ее, застыли:

- Горожане! А скажите мне, царенок нашелся, а Прима где? Я ехала из глуши,

чтобы прикоснуться к первейшей из жен, а мне не говорят даже, куда она

делась? И почему над городом летали драконы? Ваше Высочество, ответьте на

мои вопросы? И где ваш верный приспешник, где кастырь астрономов?

Прим, не меняя выражения лица, поднялся со своего места, лихорадочно

перебирая варианты ответов – солгать нельзя, но и правду говорить опасно.

Оглянулся на кастырей, посмотрел на наследника. Царенок мирно спал в

кроватке рядом с троном правителя. После похищения Прим не решался

оставлять ребенка под чьим бы то ни было присмотром, и даже на праздник

взял с собой. Внезапно царенок открыл глаза и грубым хриплым голосом,

громко, с выражением – всем на площади было слышно – произнес :

- Когда сойдутся в парадном шествии семь звезд, появятся семь бездушных

зверей. Будут нести звери голод, холод, мрак и безнадежность. Появление

тварей означит собой конец времен. Узревшие Драконов не выживут, ибо вид их

есть само страшное искушение и проклятие. Когда семеро павших будут

обращены, начнется парад семи звезд. Во время которого наступит царство

темного властелина. Изменить предначертанное невозможно. Слышали такие

вести? Вы все узрели моих драконов и всем вам не выжить, осталось совсем

немного.

Прим гневно:

- Да что ж такое, ты моего сына в покое никак оставить не можешь?

Стало тихо. Мать Оливия рванулась было к правителю, помочь, но тот

властным жестом остановил повитуху. Ребенок потяжелел, увеличился в

размерах так, что дерево, из которого была изготовлена кроватка, проломилось.

Детские одежды затрещали, разрываясь и падая белыми клочьями на камни.

Гладкая нежная кожа растянулась, потом лопнула, слезая лохмотьями и опадая.

Выпятились бугрящиеся мышцы, на которых не было кожи, покрытые кровью,

которая не сворачивалась, но и не капала. Вздыбились никогда нечесаные

черные волосы, темное пламя окружило голову, подбородок моментально оброс

бородой – и вот он, властелин хронилищ, темнобородое исчадие, Хрон,

повелитель времени, собственной персоной сидит на обломках кроватки. Одно

движение руки – и у горла Прима острейшее лезвие ножа – только не из

металла оно, а из камня. Хрон продолжил:

- Узнаешь ножичек, папаша? Ха, где тебе. Это тот самый, которым предок твой

хотел своего сынишку порезать. Итак, горожане, вы подзабыли то, чему раньше

вас учили в школе? Вас уже не пугает Великое Предсказание? Ну да, ну да…

Пусть кастыри о нем думают – зачем мы-то свои головушки будем забивать, да?

И драконов увидели – напугались только… Ууух – жутко было, да? И старину

Хрона подзабыли? Только вот мои друзья меня не забыли, идите ко мне, мои

верные слуги: Вальтер, Айс, Киар, Тайамант – ты, дорогуша, рядышком со мной

встань; Архобал, Фрам и Морган. Вас никто не тронет – ведь правда же, Ваша

Пресветлость?

Прим был вынужден кивнуть, стараясь не слишком наклонять голову – лезвие

казалось очень острым.

Хрон позвал, из-за столов поднялись и двинулись к нему его верные слуги,

после прозвучавших и упавших в тишине имен переставая быть людьми.

Превращение свершилось с немыслимой быстротой и с такой же невыносимой

болью. До стола Прима и кастырей добрались, клацая когтями по камням уже

семь драконов, из-за которых на площади сразу стало тесно. Облачный,

ледовый, черный, хромовый, зеленый, красный и серый – проклятая Семерка,

блистая первобытной красотой, проклятой и грозной. Драконы были прекрасны

и ужасны или наоборот – ужасны и прекрасны.

- Что же вы, Пресветлый Прим? Всю историю вашу вы готовились-готовились и

так глупо проиграли. На последних секундах парада звезд, которых вы сейчас

не видите – а я вижу, а я все вижу, свершится то, чего вы всегда боялись.

Супруга ваша с астрономишкой не успеют, и наступает мое время. Да и знаешь

ли, а ты уверен в ней? – глядь, а нож у горла держит Прима – блистательная, в

праздничных одеждах:

- Мы тут нашли с Нейри уютную пещерку, где можно всласть пошалить,

присоединишься? Пойдем, сладкий, у нас есть и поприятнее дела, чем тут

стоять, Или нам без тебя обойтись? - и голос, гад, изменил, совсем, как у

правительницы.

Прим прохрипел — нож-то все еще у горла — что не верит он ничему, что

сейчас Хрон говорит.

- Ну что же, не верит, так пусть не верит, - снова стал темнобородым. - Вот

сейчас подождем чуток еще…