100 лекций: русская литература ХХ век

Поводом для этой эпиграммы послужил совершенно конкретный смехотворный, а по-своему и страшный инцидент, когда ведущий прозаический антисемит Бубеннов, автор дикого романа «Белая береза», подрался с Суровым в ЦДЛ. Два антисемита, известных совершенно дикой лояльностью, доносительством, патологическим сталинизмом и совершенно рептильными нравами, подрались, причем Суров размахивал старинной мебелью, которой было довольно много в тогдашнем ЦДЛ, а Бубеннов в ответ вонзил ему (страшно сказать) в задницу серебряную вилку, о чем и сказано в эпиграмме: «Певец березы в жопу драматурга со злобой, словно в сердце Эренбурга, столовое вонзает серебро, но, следуя традициям привычным, лишь как конфликт хорошего с отличным воспринимает это партбюро».

Дело в том, что конфликт хорошего с отличным ― это основа драматургических конфликтов в так называемой теории бесконфликтности. Теория бесконфликтности в советском искусстве процвела в 1948 году, когда было окончательно объявлено, что после победы над фашизмом и восстановления промышленности конфликтов в Советском Союзе не осталось. Оппозиция разгромлена, безродные космополиты ― уже началась кампания по борьбе с ними ― низвергнуты, хотя окончательная победа над ними была одержана только в 1949 году.

В общем, единственно возможный конфликт в советском искусстве (кроме поиска шпионов, как в пьесе Симонова «Чужая тень») ― это конфликт заблуждающихся, но хороших людей с людьми, которые уже обнаружили на самом деле окончательную истину. Как, например, было у Бабаевского в «Кавалере Золотой Звезды», где просто один председатель колхоза был еще недостаточно прогрессивным и не хотел строить электростанцию, а другой ― уже достаточно прогрессивным и хотел.

Точно так же в драме «Рассвет над Москвой» тоже имеется, вы не поверите, конфликт. Например, там есть такая Капитолина, бывшая партизанка, она партизанила у Ковпака, она до сих пор любовно лелеет шашку с личной надписью, которую Ковпак ей подарил. Она за то, чтобы гнать как можно больше продукции: «Всех надо одеть немедленно в ситчик». Но для того, чтобы всех одеть в ситчик, надо делать его чрезвычайно простым, монотонных расцветок. А люди наши после победы уже хотят носить десятицветный ситчик, тот ситчик, который играет всеми цветами радуги. Да, возможно, производительность труда будет уже не 120%, как настаивает Капитолина, а 119%, но тем не менее надо гнать ситчик цветной, а не одноцветный. Вокруг этого выстраивается конфликт.

Кстати говоря, в том же начале пятидесятых появляется роман Кочетова «Журбины», который впоследствии был экранизирован под названием «Большая семья» и даже сделался культовым, где тоже имеется конфликт. Там старик Журбин, глава рабочей династии на судостроительном заводе, никак не хочет уходить на пенсию. Он так любит свою работу, что не может уйти с завода. А надо же давать дорогу и молодым! Тогда ему находят работу на заводе, он становится сторожем директорского кабинета. Директор его уверяет, что ночью тоже кто-то должен сторожить этот кабинет, там находится «вертушка» ― телефон для связи с Москвой.

Журбин поселяется в этом кабинете, ночами там спит. Поскольку Сталин работает по ночам, однажды раздается звонок из самого Кремля, старик хватает трубку, и кто-то ― видимо, нарком ― его спрашивает, подготовят ли они к пуску новый корабль раньше срока на месяц. Старик Журбин радостно рапортует: «Да, конечно», никто из начальства об этом не знает, и в результате им приходится гнать этот корабль за месяц до предназначенного срока. Весь завод перестает ночевать дома, все ночуют на производстве, но корабль они в конце концов пускают.

Там еще есть конфликт паяльщиков и клепальщиков, потому что клепальщики до сих пор клепают по старинке, а паяльщики уже паяют. В общем, это достаточно серьезная, напряженная книга с бурно развивающимся конфликтом. Можно упомянуть, например, историю еще одного Журбина, который решил возглавить рабочий клуб вместо уволенного оттуда еврея, такого «летуна», который все время менял работу. Он не знает, что в этом клубе должно происходить. Раньше там все время происходили танцы под радиолу и ничего духовного. Вот это тоже гениальный эпизод, мой самый любимый.

Неожиданно на заводе были развешаны афиши, которые изображали собой два желтых овала на черном фоне. Бог знает что привиделось читателю, однако речь идет о лимонах. Главный просветитель Журбин приглашает на завод специалиста из Ботанического сада, который рассказывает о домашнем разведении лимонов. Его три часа не отпускают с трибуны, спрашивая, как подкармливать, как прививать лимоны. Возникает конфликт просвещения и танцев. Очень серьезное произведение.