100 великих деятелей тайных обществ

Луи Блан родился в дворянской семье в Мадриде. В 1830-е годы стал известным в Париже журналистом, писавшим главным образом о социальном неравенстве, в 1839 основал газету «Revue du Progrés». Большой популярностью пользовалась его книга «Организация труда» с критикой капитализма. Луи Блан утверждал, что достаточно ввести всеобщее избирательное право и другие демократические свободы, чтобы с помощью государственных субсидий организовать «общественные мастерские» (рабочие производственные ассоциации), которые постепенно вытеснят частнокапиталистические предприятия. Книга «История десяти лет», посвященная истории Франции в 1830–1840 годах, была резко критична по отношению к Июльской монархии. Первоначально он полагал, что общественные мастерские должны быть производственными кооперативами с выборным руководством и равной оплатой труда. Но в 1847 году Блан отказался от такого принципа оплаты и выдвинул лозунг: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Он не считал, что для наступления социализма необходима революция. Блан защищал механизированное производство и выступал за объединение всех мастерских и введение планового производства. Он полагал, что экономическая конкуренция должна быть заменена принципом братства, а справедливого равенства между людьми можно добиться, если правильно организовать труд и распределение богатств. Блан призывал предпринимателей и рабочих сосуществовать мирно, так как одни не могут обойтись без других. В 12-томной «Истории французской революции», начавшей выходить в 1847 году, Блан положительно оценивал якобинцев. В 1848 году, в дни февральской революции во Франции, Блан стал членом временного правительства Второй республики. После подавления революции он эмигрировал в Англию. Вернулся он во Францию только после падения Второй империи, в сентябре 1870 года, написав в эмиграции «Историю революции 1848 года». Блан был избран в Национальное собрание. Он осудил Франкфуртский мирный договор, по которому Франция лишилась Эльзаса и Лотарингии, и Парижскую коммуну. Луи Блан был активным масоном, состоявшим в ложе «Верховный Совет Мемфисского масонского устава» («Conseil Suprême de l'Ordre Maçonnique de Memphis») в Париже. В то же время его членство в лондонской «Великой ложи Филадельфии» не подтверждается.

Луи Жан Жозеф Блан. Гравюра 1870-х гг.

В «Истории французской революции» Луи Блан целую главу «Революционеры-мистики» посвятил роли масонов революции. Там, в частности, утверждалось: «Накануне французской революция масонство оказалось распространенным весьма значительно по всей Европе. Оно соответствовало мечтательному строю мыслей Германии, глухо волновало Францию и повсюду являлось образцом общества, построенного на началах, противоположных основам тогдашнего гражданского общежития. В масонских ложах были исключены все притязания наследственного достоинства в устранены все привилегии по рождению. Когда неофит при посвящении входил в «горницу размышлений», то на стенах, украшенных погребальными эмблемами, он читал характерную надпись: «Если человеческие отличия тебе дороги, – уйди: тебе не место здесь!» Затем из речи оратора он узнавал, что цель масонства есть уничтожение различие сословий, положений, отечества, фанатизма и искоренение вражды между нациями; все это выражалось в аллегории невещественного храма, сооруженного мудрецами разных стран Великому Строителю Вселенной, причем колонны храма были увенчаны эмблемами дружбы. Вера в Бога являлась единственным религиозным долгом, который требовался от вступающего.

Посему над престолом, где восседал председатель каждой ложи, или мастер стула, была изображена сияющая дельта, в середине которой еврейскими буквами было написано имя Иеговы. Итак, уже по самым основам своего существования, масонство являлось учреждением, отрицающим идеи и формы внешнего окружающего мира. Правда, масоны подчинялись законам и обычаям государственности, а также якобы питали уважение к монархам.

В монархических странах за трапезой они пили здоровье монарха, а в республиках – здоровье президента, но делать подобные изъятия предписывала им осторожность, и, конечно, это не изменяло природное революционное направление масонства. В «непосвященном» обществе масоны продолжали оставаться бедными или богатыми, знатными или плебеями, в недрах лож – храмах, открытых для следования «высшей» жизни, богатые и бедные, знатные и плебеи должны были считать себя равными и называть друг друга братьями.