100 великих катастроф на море

Практикант «Товарища», а впоследствии – подводник и капитан дальнего плавания В. Ф. Тамман оставил следующие записки по поводу катастрофы: «Оставив за кормой Дуврский пролив, мы весь день шли в бакштаг по Английскому каналу, который, постепенно расширяясь, сливался с океаном. Поздно вечером вахтенные заметили сквозь мглу огни идущего навстречу парохода. Он показывал то зеленый, то красный отличительный огонь: там, вероятно, еще не решили, каким бортом разойтись с нами (дело в том, что еще с эпохи броненосного флота и доныне корабли несут ряд отличительных огней, в том числе зеленый обозначает левый борт, а красный – правый, таким образом, в темноте всегда можно определить, куда движется судно. – Е.С.). Решив показать, что мы являемся парусником, которому, по правилам, паровое судно обязано уступить дорогу, мы зажгли фальшфейер белого цвета. Более двадцати упруго выпуклых парусов феерически высветились в кромешной тьме.

Корабли сближались. Вдруг, когда расстояние между ними сократилось до нескольких кабельтовых, транспорт (теперь он отчетливо вырисовывался) резко повернул и пошел нам на пересечку курса. Это произошло так неожиданно, так скоротечно, что избежать катастрофы оказалось невозможно, тем более что мы не имели двигателя, чтобы дать задний ход. Пароход, двигавшийся справа налево, оказался прямо перед нами. Вначале наш мощный бушприт, начисто срезав их мачту, стал крошить мостик, трубу, спасательные шлюпки. И в тот же момент стальной форштевень «Товарища» врезался в левый борт транспорта, как тяжелый топор в консервную банку. Наш корабль огромной массы (свыше пяти тысяч тонн) на 8-узловой скорости почти надвое расколол корпус парохода. Какое-то мгновение мы видели его высоко поднявшуюся корму, но и она тотчас же скрылась в волнах.

Из темноты неслись дикие, полные отчаяния крики и вопли погибающих. Можно было представить ужас тех, кто только что находился в тепле и покое, и вдруг, неожиданно, очутился в ледяной воде без каких-либо шансов на спасение – они видели тень удаляющегося парусника, а огни других пароходов светились далеко у горизонта. Забыв о себе, мы бросали спасательные круги в темноту, надеясь, что они кому-то помогут.

Мы дали своей небольшой судовой радиостанцией сигнал бедствия и просьбу всем находящимся вблизи судам подойти к месту аварии для поиска и спасения утопающих. Наш сигнал был принят. Как потом стало известно, из воды подняли несколько человек, но они или уже оказались мертвыми, или умирали на руках спасателей. Слишком велико было переохлаждение, да и огромное нервное потрясение сделало свое дело.

И все же погиб не весь экипаж. Когда наступила тишина, кто-то услышал крик, несущийся из-под бушприта. Заглянув вниз, мы обнаружили висящего на оборванных снастях человека. Вниз спустился матрос кадрового состава Иван Ман. Он установил, что это был один из членов экипажа погибшего корабля. Несчастный еле держался и вылезти самостоятельно не мог. Иван крепко обхватил его, и мы вытащили обоих наверх. От единственного спасенного – его звали Джованни Паоло – с трудом удалось выяснить, что потоплен итальянский пароход «Алькантара», который следовал с полным грузом железной руды в Булонь.

После столкновения мы легли в дрейф и наконец подумали о себе. Старпом К. Саенко осмотрел с фонарем носовую часть корабля. Пробоина оказалась внушительной, форпик затопленным, но таранная переборка воду не пропускала. Английская спасательная компания предложила по радио свою помощь за весьма солидное вознаграждение. Наш капитан Э. И. Фрейман отказался и принял решение идти в Саутгемптон самостоятельно. Под остатками парусов «Товарищ» двинулся в порт…

Происшествие с нами было сенсацией, чем-то беспрецедентным. Случалось потопление парохода парусником и ранее, но чтобы пустить ко дну транспорт за полминуты (по вахтенному журналу – за 23 секунды) и практически со всем экипажем, такого история мореплавания не помнит».

Английский морской суд, разобрав дело, обвинил в итоге «Алькантару»; «Товарищ» был отбуксирован в Гамбург, где отремонтирован, и в августе прибыл в Одессу. Поскольку владелец «Алькантары» решение лондонского судна не признал и предъявил иск, более «Товарища» за пределы СССР не выпускали, справедливо опасаясь ареста судна.

В 1941 г. немцы, заняв Мариуполь, использовали барк как общежитие для хорватских союзников, есть данные, что на нем содержали советских военнопленных, а в 1943 г., когда дела фашистов стали плохи, они затопили «Товарища» для перекрытия входа в порт, однако он лег на дно не совсем так, как рассчитывали оккупанты, оставив небольшой проход, по которому в гавань в решающий момент борьбы за город и ворвались советские бронекатера.