100 великих крылатых выражений

Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма

1848 г.

Эти десять дней еще потрясут мир. На протяжении десяти дней журналист и философ Карл Маркс (1818–1883) и его друг, экономист Фридрих Энгельс (1820–1895), расположившись в брюссельской квартире Маркса, писали этот манифест, обращенный ко всем молодым людям, интеллектуалам и рабочим, пролетариям физического и умственного труда, живущим в Германии и за ее пределами. Впоследствии «Манифест коммунистической партии» стал программой действий многих революционных партий.

Сын адвоката, выходец из рода раввинов, Карл Маркс, приступая к работе над «Манифестом…», хотел возвестить новые законы, по которым отныне должно жить человечество. Именно Маркс шлифовал каждую строку текста, доводя ее до совершенства. Он вложил в «Манифест…» всю убежденность религиозного пророка, все искусство оратора, умеющего волновать народные массы, а также всю ненависть политика, пробивающего дорогу наверх, к вершинам власти. Получился документ необычайной мощи: литературная убедительность сочеталась в нем с риторическим хитроумием и взрывной политической силой.

Советский плакат 1920 г.

Уже первые строки «Манифеста…» читаются, словно библейские стихи: «Ein Gespenst geht um in Europa – das Gespenst des Kommunismus. Alle Mächte des alten Europa haben sich zu einer heiligen Hetzjagd gegen dies Gespenst verbündet, der Papst und der Czar, Metternich und Guizot, französische Radikale und deutsche Polizisten». – «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские».

В человеческом обществе, как и в мире физических феноменов, действуют разного рода силы. Чтобы править ходом истории и предрекать его, подобно тому, как физики и астрономы провидят ход небесных и земных тел, следовало – в самом схематичном виде – понять механику общества, взаимодействие сил в нем.

Не случайно прологом к «Манифесту…» послужила краткая история мировых цивилизаций, изложенная по-плакатному броско: все вершилось по воле закона, один класс сшибался с другим, изливая свою ярость в восстаниях и революциях; исторические формации рушились, как исторические здания. Среди этих мировых катастроф могли спокойно чувствовать себя лишь Маркс, Энгельс и их товарищи, укрывшиеся, как Ной и его семья, на утлом суденышке, именуемом «Союзом коммунистов». Ведь теперь им ведом был этот закон: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» (I). Лишь руководствуясь им, можно было изменить мир.

«Общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию и пролетариат» (I). Роль государства творцы новой «философии истории» свели к минимуму: «Современная государственная власть – это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии» (I).

Маркс и Энгельс обрушили на эту власть всю свою убийственную иронию, весь сарказм могильщиков старого мира. Они беспощадно судили все, что пыталась делать буржуазия, чтобы сгладить классовые противоречия. Их воинственный дух был непримирим к любым мирным инициативам, только ослаблявшим мощь пролетариата. Плавная трансформация общества, сберегающая множество жизней и хранящая государство от потрясений, никогда не была по душе Марксу, грозному, как Иегова.

Например, в середине XIX в. часть социалистов стремилась соединить свои убеждения с заповедями христианства. Маркс был к этому нетерпим: «Христианский социализм – это лишь святая вода, которою поп кропит озлобление аристократа» (III, 1a).

Желанная цель Маркса была обозначена скупо: «Ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти» (II). Вопрос о собственности – это «основной вопрос движения» (IV).