100 великих крылатых выражений

Впрочем, эксперимент Прудона был прерван непредвиденным образом. Весной 1849 г., после нескольких резких статей в издаваемой им газете «Le peuple», чей тираж достиг уже 70 тысяч экземпляров, правительство – по распоряжению Луи Наполеона – выдало Прудона на судебную расправу за разжигание «ненависти между общественными классами». Он был приговорен к трем годам тюрьмы и арестован летом 1849 г. Ему пришлось ликвидировать свой банк. К слову, в Англии, где по тому же принципу были организованы «народные банки», все они разорились.

Прудон находился в тюрьме Сент-Пелажи с 1849 по 1852 г. Арест решительно повернул его жизнь. Как писал Туган-Барановский, «его политическая роль закончилась навсегда». Арестованный в свободной Франции, он вышел на свободу совсем в другой стране: со 2 декабря 1852 г. Францией правил император Наполеон III, совершивший годом ранее государственный переворот.

В 1858 г., после запрещения книги Прудона «О справедливости в революции и церкви», он вновь был приговорен к трем годам тюремного заключения. Не дожидаясь ареста, он уехал в Бельгию, где жил вплоть до 1862 г., вернувшись во Францию уже незадолго до смерти.

Для Прудона эпоха Наполеона III, эпоха постыдного обогащения, дикого французского капитализма, основанного на принципе: «Все, что воровство, – собственность», так и не кончилась никогда. Он не дожил до Седанской катастрофы, перечеркнувшей все итоги правления «самозваного монарха», продержавшегося у власти почти 22 года.

До последних дней жизни Прудон яростно отстаивал свой план государственного устройства будущего – федерацию, состоящую из самоуправляемых субъектов. В 1863 г. вышла его книга «О принципе федерации и необходимости реорганизации революционной партии». С ее страниц он утверждал, что «XX век откроет эру федераций». И далее: «Пролетариат призван это осуществить. Социализм есть федерация и ничего иного».

Прудон всегда был противником национального государства, справедливо считая, что подобные государства агрессивны, чаще других воюют с соседями. Он был сторонником того, чтобы национальные государства объединялись в федеративные союзы по примеру США, где не только их права не были бы ущемлены, но и сами они не могли бы ущемлять права соседей. Основой такого союза, его «элементарными штатами» должны были стать, считал Прудон, даже не современные ему государства, а исторические регионы.

Идея Прудона была очень актуальна. Уже после его смерти завершилось объединение Италии и Германии в унитарные монархии, а не федеративные государства, что лишь усилило военную опасность в Европе.

Увы, теоретик анархического социализма Прудона имел слишком мало времени – несколько месяцев в 1848–1849 гг., чтобы проверить свои теории на практике. В любом случае его программа действий возмутила Маркса. Прудон ведь не хотел разрушать общество – он стремился его реформировать.

Прудон уничижительно отзывался не о собственности вообще, а о собственности, принадлежащей крупным монополистам. Что касается мелких частных владельцев, то Прудон, наоборот, размышлял о том, как обезопасить их собственность, как ее эффективно использовать и приумножить. Собственность этих людей была для него священной; собственность олигархов была кражей. Прудон во всем, что касалось общества, был противником укрупнения, централизации, строгой иерархии, вертикали власти. Он был сторонником регионализма и децентрализации.

В этом Прудон был противником Сен-Симона, Маркса, Ленина, Сталина. Анархически непокорный Прудон – отец другого рабочего движения, «другого социализма».

Вот и созданный им Народный банк должен был поддерживать мелких производителей, «хозяйчиков». Прудон надеялся спасти их от нищеты, защитить от экономического краха. Марксу же нужно было, чтобы люди впадали в нищету – он давно осознал, какой страшный, взрывной потенциал в ней таится. Стремительное обнищание людей может породить такой взрыв ненависти, что та сокрушит существующий порядок. Корень любой революции – в кризисе, охватившем общество.

Маркс мечтал о разрушительной революции. Прудон думал о том, как ее предотвратить. Нет, Прудон не был революционером. Он надеялся идеально обустроить общество, в котором мы живем. Маркс хотел заставить нас жить в придуманном им мире.

Как ни парадоксально, наследниками Прудона в какой-то степени стали социал-демократы Западной Европы. Фантазия Маркса, в свою очередь, воплотилась в «военном коммунизме», введенном в Советской России после Октябрьской революции.

В странах, строивших социализм в XX в., социализм по Марксу и Ленину, он изначально выглядел казарменным. Социализм по Прудону должен был стать социализмом ремесленников, фермеров, мелких предпринимателей. Он должен был развивать в людях частную инициативу, а не подавлять ее.