1000 не одна ложь

Она была не одна. Там спрятались и другие женщины, включая и саму Фатиму, которую он приказал охранять одному из людей Шамаля. Убивать сестру Асада в его планы не входило. Он собирался объединить два враждующих лагеря, и брак с сестрой бен Фадха мог поспособствовать этому лучше, чем что-либо. Аднан хотел объединить народы Долины в единое целое. Это время пришло.

* * *

Он смотрел на песок, усеянный мертвыми телами, и чувствовал, как по лицу течет кровь и пот. Чуть прищурившись, подсчитывая, скольких потеряли, усмехаясь, вытирая кровь с лица ладонью, чувствуя, как ноют раны. Потом они будут болеть сильнее, а сейчас адреналин и дикий триумф заглушали все остальные чувства. Вот она, долгожданная победа, к которой он шел столько лет. Вот теперь можно возвращаться домой. Теперь он может гордо войти во дворец отца и провозгласить себя живым перед своей семьей и народом. На самом деле Кадир уже давно знал, что его сын жив. Знал о двойной игре и помогал организовать "нападения" на деревни с горой трупов. Отец дал ему последний шанс… и он этот шанс использовал на все сто. Если бы Аднан не жаждал победы всем своим существом и не бросил на ее алтарь все, она бы не случилась. Тот, кто уверен в своей силе, непременно победит. Вера сильнее меча, пули и топора. Вера — сворачивает горы.

Воины постепенно окружали Аднана со всех сторон, израненные и окровавленные, они смотрели на того, ради кого готовы были умереть с фанатичным блеском в глазах. Он вернулся, и вместе с ним вернулась уверенность в завтрашнем дне. Аднан влез на бархан, обвел их всех взглядом, и, подняв руку с ножом острием вверх, закричал:

— Аллах Акбар.

Вместе с победным рыком раздался и рев его воинов. Обождал, пока они успокоятся, и, шумно выдохнув, громко сказал:

— Да. Я жив. Я иду домой. Все вы теперь знаете, где я был, с кем, и знаете, зачем я это сделал. Возможно, вы меня осуждаете, кто-то из вас осуждает, возможно, не понимаете, но это не имеет никакого значения, потому что все мои действия привели нас к первой и долгожданной победе. Не важен метод — важен результат.

И посмотрел… посмотрел именно на нее. Стоящую там, внизу, смотрящую на него влажными глазами, сжимающую свою куфию дрожащими руками, и ветер треплет ее белые волосы, а ему невыносимо захотелось, чтоб рядом стояла… чтоб руками плечи ее сжимать, чтоб задыхаться от запаха ее волос и делить эту победу с ней… Так бы могло быть, если бы. Если бы она была верна ему и ждала.

Вместо этого он кивнул Фатиме, и та, придерживая джалабею, взобралась наверх, с недоверием оглядываясь по сторонам. Впилась в руку Аднана:

— Пощадиии.

Но он ее даже не слушал. Он снова повернулся к своим людям.

— У нас всегда говорили, что сыновья не отвечают за бесчестные поступки своих отцов, пока сами не обесчестили свое имя. Сестра не должна отвечать за бесчинства своего брата. Тем более женщина не отвечает за поступки мужчин. Фатима — моя жена. Будущая мать моих детей. И смотреть на нее вы должны, как на мою жену прежде всего. Она теперь принадлежит к семье Кадира, и ее дети будут носить мое имя.

Фатима упала на колени и с радостным воплем обняла его ноги, целуя руки и шепча:

— Муж мой… Господин мой.

Брезгливо скривился. Всего лишь несколько минут назад по его приказу обезглавили Асада. Его голова привязана в мешке к луке седла, в котором она поедет вместе с убийцей ее родного брата. Снова посмотрел на Настю, но ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, подбородок гордо вздернут, а по щекам текут слезы. Да. Он хотел этих слез. Все это ни черта не стоило, если ему не удалось причинить ей боль такую же, как она причинила ему. А может быть, и это очередная игра.

ГЛАВА 15

— Делаем привал перед Каиром. Все устали и есть раненые, — крикнул Аднан воинам и остановил отряд резким движением руки. — Шамаль, распорядись, чтоб разожгли костры, и выставить охрану по периметру. Возможно, пару шакалов отбились от стаи Асада и рыскают вокруг.

Посмотрел на Альшиту, сидящую впереди в его седле, и нахмурился. Она словно пребывала под гипнозом, в каком-то своем мире, в своих мыслях. Далекая от него и от всего, что происходило вокруг. Он инстинктивно втянул запах ее волос и почувствовал раздражение от мысли, что придется выпустить из объятий.

— Размести в отдельном шатре. Не с рабами. Выставить охрану. Отвечаешь головой за каждый волосок.

Удивленный взгляд и недоумение, а ему плевать. Пусть недоумевают. Это его дело, как и с кем обходиться. Никто не вправе даже помыслить осуждать действия своего господина и командира. Спустил Альшиту с седла и посмотрел, как она покорно уходит следом за Шамалем. Ощутил мерзкое чувство, будто рвутся канаты, будто отрывают ее от него. И так всегда, когда она удалялась. Ему постоянно хотелось, чтобы она была близко к нему, чтобы ощущать ее физически рядом.

— Отдохнем до утра и утром покинем Долину. Отмечайте победу. Вы получите за нее достойную награду. Я обещаю.