1000 не одна ложь

— Ты злой. Уходиии.

Поднялся в полный рост и посмотрел на меня, потом вложил мне коробочку в руку насильно.

— Я хочу, чтобы вечером ты это надела.

Он провел костяшками пальцев по моей щеке. Но в этот момент Джамаль изо всех сил начать его толкать.

— Не тлогаааай. Она моя.

Аднан снова раскатисто засмеялся, но потом серьезно посмотрел на сына.

— Нет. Она — моя. И тебе придется делиться. — потом поднял на меня потеплевший взгляд, все еще сохранивший следы нежности, после того как смотрел на сына. — Я соскучился по тебе, Альшита.

Его "соскучился" означало только одно, что он хочет секса, и от этого становилось невыносимо больно. Так больно, что хотелось заорать.

— А я нет.

— Я проверю.

Сказал таким голосом, от которого по коже все равно пошли мурашки. И перед глазами появились картинки, заставившие всю кровь прилить к лицу. Развернулся и пошел к дому. Такой огромный, как скала. Во всем белом. А я ощутила, как заныла каждая клеточка тела от тоски по нему и одновременно от отчаянья, что как раньше уже никогда не будет.

ГЛАВА 20

Любопытство это все же порок и самый ужасный, наверное, в человеке. Я и не была никогда особо любопытной, и сейчас нашла дырку в сетке, вовсе не потому что собиралась проникнуть в тот сарай с решетками на окнах. Я полезла за мячом. Джамаль плакал из-за него, а я обещала, что утром мы поиграем еще. И собиралась выполнить свое обещание. Конечно, у Джамаля было еще с десяток мячиков, но, как любой ребенок, он хотел именно тот, который нельзя достать. Буся точно такая же, как и он.

Я пробралась туда ближе к вечеру, когда слуги уже не сновали по заднему двору и скот был накормлен. Отыскать лазейку не составило труда. Кто-то, видать, уже пробирался через решетку, и в самом конце, у столба я нашла переплетенную проволокой дырку. Ее было не видно невооруженным глазом, но если хорошо поискать… а хорошо искать я умела. Просочившись на запрещенную территорию, я осмотрелась по сторонам и пробралась к мячику. Он валялся как раз у стены сарая. Подняв, хотела уйти, но… тут меня накрыло любопытством. Просто посмотреть в окно. Увидеть, что скрывает на заднем дворе Кадир и сам Аднан. Это как вдруг увидеть чужие скелеты в шкафу или заглянуть за шторку, когда никто не видит. Я снова осмотрелась по сторонам и, вцепившись в решетку, стала на носочки, пытаясь рассмотреть, что прячут в этом здании.

И меня словно кто-то ударил по затылку, словно оглушил на секунду, и все тело парализовало на какие-то мгновения. Я увидела там Рифата. Полураздетого, заросшего, сидящего на цепи, как дикое животное. Из-за меня. Судорожно втянув воздух, я всматривалась в его силуэт у стены. Он сидел на полу, запрокинув голову, и, кажется, спал. Возле него валялась железная миска и кружка. Обе пустые. Он, наверное, изнемогает от жажды и голода. Я ударила в окно, и он вздрогнул, вначале сощурившись посмотрел на меня, а потом резко подскочил к решетке и прижался лбом к стеклу. Узнал. А у меня засаднило в горле и запекло в глазах. Моя вина, что он здесь. Моя вина, что Аднан так жестоко его наказал. Я должна что-то сделать. Я должна ему помочь. Хоть как-то. Хотя бы еды принести и воды. Освободить я его вряд ли смогу. Но помочь, просто накормить.

Я быстрым шагом шла в сторону дома, стараясь не оглядываться назад. Лихорадочно думая, каким образом я могу достать ключ от этого места. Где мне его взять. Пока вдруг от ужаса ноги не подкосились — я увидела Аднана, от отпер калитку и быстрым шагом направился к сараю. Я метнулась за какое-то маленькое подсобное здание и притаилась, кусая губы и закрывая глаза, и умоляя Бога, чтоб меня не заметили.

Я не слышала, о чем они говорят. До меня доносился голос Аднана и так же голос Рифата, но слова было невозможно разобрать. Подобраться ближе к сараю и подслушать я не рискнула. Аднан не закрыл за собой калитку, и пока никто не видит, я могла быстро и незаметно проскользнуть в дом. Я думала о том, что ночью ибн Кадир придет ко мне…

* * *