10000 лет во льдах

Итак, на следующее утро, конечно же, Бен был женат, и я расскажу вам, как это было сделано. Не было никакой церемонии, о которой можно было бы говорить, но Бен и скво стояли лицом друг к другу, и один из стариков – я узнал позже, что он был кем-то вроде верховного жреца – взял и поджарил банан, а один конец дал Бену, а другой скво, а затем разломил его пополам посередине, и каждый из них съел свой кусок, и после этого они считались женатыми так же крепко, как только мог объявить лучший пастор в мире. И вы, джентльмены, не должны думать, что те дикари не были такими же порядочными, как и белые люди, если я говорю вам, что они таковыми были. У каждого мужчины была только одна жена, и, если она была его женой, с ней никто не разводился. Каждая пара селилась в хижине, а маленькие пиканини29 валялись в песке снаружи. Как я уже говорил, мы потерпели крушение двадцать третьего октября, а третьего декабря Бен Бакстер женился.

– Но, капитан, – вставил я, несколько устав от бессвязной истории и наблюдая, как В. подавляет зевоту, – какое отношение имеет женитьба Бена Бакстера к чудовищу, о котором вы хотели нам рассказать?

– Шутите, сколько хотите, – с воодушевлением ответил капитан.– Но если бы не женитьба Бена Бакстера, не было бы сейчас ни одного крупного зверя, разгуливающего по папуанским болотам.

Это замечание положило конец моим возражениям относительно уместности истории, и с некоторой смутной мыслью, что капитан на самом деле подводил к какому-то выводу с помощью шагов, которые были необходимы для вразумительности его повествования, я решил терпеливо ждать.

– Видите ли, – продолжал капитан, – скво, на которой женился Бен, была любимицей вождя, и из-за этого брака Бен стал уважаемее и популярнее, чем когда-либо. Понимаете, он мог бросить этих дикарей в ярость, дать им по ноге, обыграть их в игре, и они сделали из него что-то вроде бога. Теперь я должен сказать вам, что у тех дикарей не было никакой идеи о том, чтобы поклоняться или приносить дары тому, чего они не могли увидеть, но они поклонялись Бену Бакстеру, коль уважали его интересы, и он был у них на глазах. В общем, это случилось в середине декабря, когда жители деревни начинают усиленно готовиться к какому-то пиршеству, как я мог видеть по тому, что они таскают с собой всякую снедь и разукрашивают себя, и из деревни приехала целая группа дикарей, может быть, восемь сотен или тысяча в общей сложности. Вокруг была суета, барабанный бой, звон металлических тарелок, пока мы все не задались вопросом, что дальше. Бен ушел в другую хижину, чтобы жить со своей женой, и мы с мистером Инсом остались одни. Кашель мистера Инса вызывал слабость и утомляемость, и пятнадцатого декабря (ибо мы считаем дни отметками на палочке) он умер, и мы с Беном Бакстером вырыли могилу, завернули его в циновки из кокосового ореха и положили туда, а дикари все стояли вокруг и смотрели; и когда мы засыпали его песком, Бен Бакстер заплакал, и тогда все эти дикари начали реветь, как младенцы, и вы никогда в жизни не слышали такого гвалта. Перед смертью мистер Инс подарил Бену Бакстеру свою булавку и кольцо, а мне – часы и записную книжку, потому что, по его словам, у него не было живых родственников на всем свете, насколько он знал. И вот немного текста, который вы, джентльмены, поймете лучше, чем я, относительно страны, в которой мы потерпели крушение. Тут немного порвано, но, может быть, вам удастся извлечь из него что-нибудь полезное, – и капитан протянул нам листок бумаги, исписанный карандашом очень мелким почерком, частично неразборчивым от времени.

В. взял рукопись, надел очки и, внимательно изучив ее в течение минуты или двух, прочитал следующее: