101 разговор с Игорем Паниным

– Я доволен, потому что каждый мой новый текст отличается от предыдущего. А план один – себе не врать. Остальное суета. Одни выстраивают карьеру, другие действуют по велению сердца. Наполеон говорил: «Ввяжемся, а там посмотрим». Мне это по душе. Да и не бывает в искусстве чётко выстроенных карьер, слишком материя тонкая – это не отдел продаж и не кабинет министров.

– А почему в жюри «Дебюта», «Нацбеста» и других премий преимущественно либералы? Можно ли такой перекос назвать оправданным? Никто не заставляет учредителей премии в обязательном порядке любить Юрия Бондарева, Валентина Распутина, Владимира Личутина, но отрицать их значимость тоже не совсем правильно… Или других писателей у них для нас нет?

– Политику формирования жюри разных премий я комментировать не могу, ничего о ней не знаю и не анализирую. Уверен в одном – никто так не любит консерваторов, как либералы. По крайней мере в нашей литературной среде. Вспомните победителей «Нацбеста», таких как Проханов, Лимонов, Прилепин и всякие сомнения в ангажированности премии отпадут.

– А как писателю легче сделать карьеру? Что он должен для этого предпринять?

– Всё зависит от того, чего вы хотите: искусством заниматься или интервью на каждом углу раздавать. Как политолог по образованию могу сказать, что писательская карьера строится, как и любая другая: умом, трудолюбием и хитростью. Другой вопрос, что эти три качества не могут сделать книги хорошими. Временно популярными, продаваемыми – да, но не хорошими, не настоящими. Но если у писателя есть задача стать знаменитым и заработать, то надо манипулировать ожиданиями большинства и замешивать коктейль из политики, детективного сюжета и ностальгии. Ностальгия у нас хорошо продаётся.

– Если бы вы были критиком, то что написали бы о себе? Вот чем интересен писатель Снегирёв, каковы особенности его стиля, за что его можно похвалить, за что должно ругать?

– Ругать меня можно за недостаток трудолюбия и рассеянность, которая порождает неряшливость. Похвалить можно за смелость и страсть, нетривиальный угол зрения и поиск смыслов.

– Вам помогали? Можете назвать тех людей, благодаря которым…

– Тот же Евгений Попов, до сих пор с ним советуюсь. Не так давно он прочитал последнюю редакцию моего нового романа «Вера» и дал множество ценных советов. Писатель и блогер Марта Кетро познакомила с людьми из издательства АСТ, в котором у меня вышло три книги, Сергей Шаргунов свёл с издательством «Альпина». Мне повезло с редакторами: Ольга Васильевна Трунова из «Знамени», Ольга Ильинична Новикова из «Нового Мира», глава «Октября» Ирина Барметова, редактор АСТ Мария Сергеева, Павел Крусанов, Сергей Коровин, Павел Подкосов и Роза Пискотина…

– А в прозе кого цените, если говорить о старшем поколении? Скажем так – у кого учились?

– Я считаю, что русская литература лучшая в мире. Коллективное творчество здесь не всегда удаётся, а индивидуальное мыслительное очень даже. Я восхищаюсь Достоевским и Толстым, у второго люблю повести и рассказ «После бала». Очень люблю рассказы Булгакова, особенно медицинские и «Ханский огонь», рассказы Зингера обожаю: «Кофетерий», «Корона из перьев», «Поздняя любовь». Зингер, хоть и польский еврей, работавший в основном в Штатах, но всё равно русская традиция на него влияние оказала. А может, это некий общий восточно-славянский литературный мир, в котором живут все – от гоголевских русалок до пелевинских вампиров.

– Писатели обычно любят говорить, что ни к какому стану не примыкают, но всё-таки… Не буду спрашивать в лоб, спрошу отвлечённо – в каком стане вам комфортнее, с патриотами или либералами?

– Спор патриотов с либералами напоминает спор бабушек по поводу того, как лучше воспитывать внучка – отправить в деревню или записать в кружок шахмат. Странно из-за этого ломать столько копий, пора уже объединяться, а то скоро придут бойкие соседи и разберут наш дом по брёвнам, пока патриоты с либералами друг друга мутузят из-за того, как правильнее родину любить.

– Почему для либералов вы есть, а патриотическая критика вас в упор не видит?