11.22.63

— Если то, что вы говорите, правда, тогда я предсказываю поездку в Вашингтон в вашем будущем. И весьма вероятную церемонию награждения в Розовом саду[673].

После отбытия врача меня вновь оставили в одиночестве. Хотя на самом деле это не так; Сэйди тоже была там, со мной. «Как мы танцевали», — произнесла она, прежде чем уйти из этого мира. Я мог закрыть глаза и увидеть ее среди цепочки девушек, как она двигает плечами, танцует мэдисон. В этом воспоминании она смеется, развеваются ее волосы, а лицо у нее безупречное. Хирургия 2011 года немало могла бы исправить из того, что наделал Джон Клейтон этому лицу, но я думал, что владею еще лучшей техникой. То есть, если буду иметь шанс ей воспользоваться.

4

Мне разрешили вариться в собственном болевом соку два часа, прежде чем вновь отворилась дверь комнаты для допросов. Вошли двое. Один, глядя из-под шляпы «Стетсон» глазами пса породы бассет-хаунда, отрекомендовался капитаном Виллом Фрицем из полиции Далласа. У него был с собой портфель — но не мой портфель, итак, с этой стороны все было хорошо.

У второго были тяжелые челюсти, цвет лица пьяницы и короткие черные волосы, которые сиял от тоника. Глаза у него были острые, любознательные и немного встревоженные. Из внутреннего кармана пиджака он добыл удостоверение и открыл его передо мной.

— Джеймс Гости, мистер Эмберсон. Федеральное бюро расследований.

«У тебя есть все причины беспокоиться, — подумал я. — Ты тот, на кого были возложены задачи отслеживать Ли, разве не так, агент Гости?»

Вилл Фриц сказал:

— Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов, мистер Эмберсон.

— Да, — кивнул я. — А мне хотелось бы убраться отсюда. С людьми, которые спасают президента Соединенных Штатов, обычно не ведут себя, как с преступниками.

— Ладно, ладно, — заговорил агент Гости. — Мы же вам прислали дока, разве нет? И не просто какого-то дока, а вашего дока.

— Задавайте ваши вопросы, — сказал я.

И приготовился танцевать.

5

Фриц открыл свой портфель и достал пластиковый пакет с прилепленной к нему этикеткой «доказательства». Внутри лежал мой револьвер.

— Мистер Эмберсон, мы нашли это на полу под баррикадой из коробок, которую нагромоздил Освальд. Это принадлежало ему, как вы считаете?

— Нет, это «полицейский специальный». Это мой. У Ли тоже был револьвер 38-го калибра, но у него была модель «Виктори». Если его револьвера нет при теле, то вы его, вероятно, найдете там, где он жил.

Фриц и Гости изумленно посмотрели один на другого, потом вновь на меня.

— Итак, вы признаете, что знали Освальда, — сказал Фриц.

— Да, хотя и не очень хорошо. Я не знал, где он живет, а то иначе пошел бы туда.

— Если уже зашла речь, — сказал Гости, — он снимал комнату на Бекли-стрит. Записанный там под именем О. Г. Ли. Похоже, что он имел также другие псевдонимы. Алек Хидель. На это имя он получал почту.

— Женщина и ребенок жили не с ним? — спросил я.

Гости улыбнулся. Это раздвинуло его челюсти приблизительно на милю в противоположных направлениях.

— Кто здесь задает вопросы, мистер Эмберсон?

— Мы оба, — ответил я. — Я рисковал своей жизнью, чтобы спасти президента, а моя невеста свою жизнь отдала за это, и, думаю, у меня есть право задавать вопросы.

И тогда я начал смотреть, насколько жестко они будут действовать. Если действительно жестко, значит, они считают, что я был соучастником. Совсем легко — не считают, но желают убедиться. Оказалось, что где-то посредине между тем и другим.

Фриц своим пальцем крутил пакет с револьвером внутри.

— Я расскажу вам, что могло происходить, мистер Эмберсон. Я не говорю, что именно так все происходило, но вы должны доказать нам обратное.

— Угу, а вы звонили по телефону родителям Сэйди? Они живут в Саванне. Вам также надо позвонить по телефону Дику Симонсу и Эллин Докерти, в Джоди. Они для нее были как названные родители. — Я задумался. — Для нее и меня тоже, на самом деле. Я собирался попросить Дика быть моим дружком на нашей свадьбе.

Фриц оставил мои слова без внимания.

— Могло происходить вот что: вы и ваша девушка были соучастниками Освальда. А там, возможно, в конце вы посрались.

Вечно популярная теория заговора. Куда же порядочным людям без нее?

— Возможно, в последнюю минуту вы осознали, что готовились застрелить самого влиятельного человека во всем мире, — заговорил Гости. — На вас сошло просветление. Поэтому вы его остановили. Если все происходило так, вы можете рассчитывать на послабление.

Да. Послабление — это сорок или скорее пятьдесят лет в Ливенворте[674], есть макароны с сыром, вместо электрического стула в Техасе.

— Почему же нас не было там с ним, агент Гости? Почему мы барабанили в дверь, чтобы нас впустили?

Гости пожал плечами: «Это вы мне объясните».