12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ)

– Но все же ты единственная, кто остался рядом, даже узнав правду обо мне. Я почти никому не говорил об этом, но даже эти «избранные» сбегали в ужасе. Только ты приняла меня таким, какой я есть. И это действительно очень важно для меня, Изабелл, – серьезным тоном произнес Габриэль, забирая из моих рук валик. Буквально через несколько мгновений вся серьезность бесследно испарилась, и архангел снова превратился в беспечного балабола. – Хорошая работа, Иззи. Если с журналистикой не срастется, ты вполне можешь устроиться маляром.

– Вот надо тебе момент испортить, гад! – улыбнувшись, я легонько толкнула его в плечо. – И да, кто-то обещал мне мебель.

– Как пожелаешь, сладкая, – увернувшись от подзатыльника, почти полученный за опостылевшее мне обращение «сладкая», мужчина щелкнул пальцами, после чего, как по волшебству, в гостиной появился огромный диван, обитый белой кожей, массивные кресла и деревянные книжные шкафы, заполненные под завязку.

– Красотища какая, – только и смогла прошептать я, восхищенно разглядывая комнату. Затем, привстав на носочки, чмокнула архангела в щеку, довольно протянув «спасибо».

– Да не за что, принцесса, – улыбнувшись, ответил тот.

– Подожди, а кот-то где?! – в момент вернулась я на землю из заоблачной страны счастья и радуги. – Мебель ты транспортировал черт знает куда, а Рикки у нас тоже канул в небытие?

– Хорошо, давай искать твоего кота, – чертыхнувшись, недовольно ответил Гейб, которому совсем не понравилось то, что я уже отскочила от него на несколько метров назад и явно не собиралась обнимать его снова, – Обыщи ванную и кухню, а я посмотрю на лоджии и в спальне.

Согласно кивнув, я опрометью бросилась в другую комнату. Честно говоря, я не особо переживала о судьбе пушистого питомца, ведь лично наблюдала, как он в темпе вальса ретировался в сторону ванной комнаты, как только начала исчезать мебель. Куда важнее было незамедлительно найти достойную причину, чтобы отлипнуть от Габриэля и спокойно попроклинать себя за излишнюю эмоциональность в одиночестве.

Отпихнув ногой Рикки, который радостно вылез мне на встречу из душевой кабинки, где уже свил себе гнездышко из ошметков туалетной бумаги и полотенец, я включила в раковине ледяную воду, чтобы с ее помощью прийти в себя.

– Просто держи себя в руках и пореже вешайся ему на шею, поняла? – приглушенным голосом проговорила я своему отражению. Тяжело вздохнув, я все же решила вернуться к Гейбу, дабы мое отсутствие не показалось ему странным.

– Я нашла этого гаденыша, в ванной прятался. Так что, может, кофе выпьем в честь окончания трудовых будней? – спросила я, заглядывая сквозь дверной проем в спальню. Габриэль резко обернулся на мой голос, от неожиданности чуть не выронив из рук увесистую папку с бумагами.

– Ты прости, я тут случайно наткнулся на эту коробку под твоей кроватью, – смущенно проговорил мужчина, качнув головой в сторону стоящей на полу картонной коробки с аккуратно выведенными инициалами «И. В.». Слегка нахмурившись, я зашла в комнату и ответила, потирая переносицу:

– Да ничего, все нормально. Это всего лишь хлам, который рука не поднимается отправить на помойку.

Ложь. Чистой воды ложь, и это было понятно даже по дрогнувшему голосу и показной небрежности. Эта коробка – совсем не хлам, а настоящее хранилище всех моих воспоминаний, начиная любимым плюшевым жирафом и заканчивая многочисленными дневниками, которые я вела в старших классах и колледже. Пятилетний Лисенок, старшеклассница Иззи, студентка Изабелл – воспоминания о каждой из них жили в пределах этого куска картона под кроватью, медленно покрываясь толстенным слоем пыли. Пару раз в год, в особо дождливый и меланхоличный выходной, я наливала себе бокал вина и перечитывала старые дневники, сидя на полу и роняя несколько слезинок из-за груза воспоминаний. Все – первая влюбленность в парня из школьного оркестра, постановка «Макбет», первые пробы пера в маленьких рассказиках, флирт с капитаном футбольной команды на танцах – всем этим исписаны пожелтевшие страницы блокнотов в твердом переплете.

– Я тут пролистал немного, надеюсь, ты не против, – отрешенно произнес Гейб, увлеченно копаясь в бумагах. Приглядевшись, я наконец поняла, что за папку он держит в руках.

– Ты нашел черновики моей неизданной книги…

– Да. И если честно, мне понравилось. Конечно, мировым бестселлером это не станет, но на тысяч сорок-шестьдесят экземпляров ты вполне могла бы рассчитывать, – заявил мой собеседник, задумчиво прищуриваясь.

– Не нужно мне льстить, хорошо? – погрустневшим голосом попросила я, забирая папку, – Мне ясно дали понять, что это никому не нужно, и на большее, чем пару захудалых статеек в месяц, я не гожусь.

– Годишься, еще как годишься, – начал возмущаться архангел, бегая следом по комнате, пока я резвым шагом направлялась к камину с кипой бумаг наперевес. Может, раньше мой труд и казался гениальным и шедевральным, но сейчас внутри лишь закипал стыд за свою слепую уверенность в себе. – Именно это я и пытаюсь тебе доказать уже который день, вот только ты, Иззи, упрямо игнорируешь мои наставления.