1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Летом 1222 года датчане, возглавляемые лично Вальдемаром II, высадились на Сааремаа и начали строительство каменного замка. На помощь подошли и войска из Риги. Когда замок был построен, в нем остался лишь небольшой гарнизон под руководством брата рижского епископа Теодориха, тестя Владимира Псковского. Тогда эзельцы собрали войско, построили осадные машины и захватили замок. После чего призвали к национальному восстанию под лозунгами избавления от ига датчан и уничтожения в стране христианства. На призывы эзельцев первыми откликнулись жители Роталии, Гарии и Виронии, а затем – и других эстонских земель. В начале 1223 года в Сакале, Гервене, Уганди перебили немецких рыцарей, судей и священников. Меченосцев изгнали из ранее занятых ими замков Вильянди (Феллин) и Юрьева (Дерпта).

Генрих Латвийский свидетельствовал: «По всей Эстонии и Эзелю прошел тогда призыв сражаться с датчанами и тевтонами, и самое имя христианства было изгнано из всех уголков этой страны. Русских же из Новгорода и из Пскова эсты призвали себе на помощь, закрепив мир с ними и разместив некоторых в Дорпате, а некоторых – в Вилиенде, других же – в других замках, чтобы сражаться против тевтонов и латинян».

То есть враждебность эстов к русским вмиг исчезла, теперь в них видели важнейших союзников, с которыми тут же вступили в переговоры. Эстонское восстание вспыхнуло как раз тогда, когда юный Всеволод Георгиевич бежал из Новгорода. Похоже, переговоры с эстами шли в отсутствие князя.

Были достигнуты новые соглашения, закрепленные мирным договором, который стал первым достоверно известным в истории русско-эстонских отношений. Эсты приглашали небольшие отряды военных профессионалов, способных оборонять крепостные сооружения и использовать осадные машины.

Вот только новгородцы никоим образом не проявили желания участвовать в масштабных военных действиях в Прибалтике, тем более что эсты, договорившись с русскими, одновременно предложили мир и Риге. Там согласились только обменяться заложниками, но мира не приняли. Эстонцы попытались осадить датчан в Ревеле, но безуспешно. Напасть на Ливонию они не решились, напротив, латгалы, подстрекаемые орденом, начали набеги на земли Уганди, а вскоре к ним присоединились и сами крестоносцы. И начались вновь войны «на всем пространстве Эстонии».

Осознавая угрозу западному присутствию в регионе, епископ Альберт развил бурную деятельность. Он организовал армию вторжения, в которую вошли ливы, латгалы, пилигримы, рижане и братья-меченосцы. Но победить эстонцев они не смогли, более того, поздней весной 1223 года ополченцы Сакалы, Уганди и соседних областей вторглись в Латгалию.

От великого князя Владимирского Георгия Всеволодовича просили, требовали помощи и вмешательства. И он такую помощь решил оказать, направив на запад 20-тысячное войско под командованием Ярослава Всеволодовича.

И именно в это время к Георгию прибыл посланник из Киева.

Там собрались князья юга Руси, чтобы выработать план действий в отношении нового, доселе неведомого врага, который вдруг ворвался в половецкие степи.

Калка

Краткие версии того, что происходило далее и вошло во все школьные учебники, находим в Лаврентьевской, Новгородской первой и Ипатьевской летописях. Полную – в более позднем Тверском сборнике, который лег в основу «Повести о битве на Калке» – одного из классических произведений древнерусской литературы (ее мы используем в переводе Льва Александровича Дмитриева).

Природа, сообщали русские книжники, слала зловещие предупреждения. «В том же году явилась звезда, называемая копье, проходящая от востока до запада в виде копья, и пробыла она на небе семнадцать дней, предрекая нашествие на Русь безбожных моавитян за грехи наши, что и сбылось». Звезда эта – известная нам комета Галлея, которая раз примерно в 76 лет приближается к Земле. Всякий раз она привлекала к себе внимание средневековых хронистов. Тогда она достигла перигелия в сентябре 1222 года.

Саму битву русские летописи датируют по-разному. Но восточные источники однозначно определяют хронологию событий на Северном Кавказе и в Кипчакской степи – 1223 год.

На Руси вообще не представляли, кто те люди, которые напали на половцев. «Из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне, о которых никто точно не знает, кто они, и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татарами, а иные говорят – таурмены, а другие – печенеги. Некоторые говорят, что это те народы, о которых Мефодий, епископ Патарский, сообщает, что они вышли из пустыни Етриевской, находящейся между востоком и севером. Ибо Мефодий говорит так: “К скончанию времен появятся те, которых загнал Гедеон, и, выйдя оттуда, пленят всю землю от востока до Евфрата и от Тигра до Понтийского моря, кроме Эфиопии”. Один Бог знает, кто они и откуда пришли, о них хорошо известно премудрым людям, которые разбираются в книгах. Мы же не знаем, кто они такие, а написали здесь о них на память о бедах, которые они принесли, и русских князьях».