1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Очевидно, что в тот момент Георгий Всеволодович был знаком с оперативной обстановкой на потенциальных фронтах ничуть не хуже, чем путешествующий венгерский монах, для которого великий князь мог и быть основным источником информации.

Георгий лично просил Юлиана предупредить венгерского короля Белу о нависшей и над его владениями угрозой: «Многие передают за верное, и князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего. Потому хан отправил послов к королю венгерскому».

Послов этих Георгий Всеволодович задержал, послание, с которым они ехали к венгерскому королю, отобрал. «Однако в Северо-Восточной Руси не смогли (!) найти переводчика, чтобы ознакомиться с татарским письмом. Его передали доминиканцам, которые оказались более расторопными и позднее смогли прочитать дерзкий текст, обращенный к “венгерскому корольку”. Им помог некий язычник, которого они встретили, “проезжая через Куманию”, – пишет Хрусталев, отстаивающий версию о полной неинформированности и некомпетентности Георгия Всеволодовича.

Что не смогли найти переводчика, известно только со слов Юлиана. С большей вероятностью допускаю, что Георгий только сделал вид, что не смог прочесть письмо из-за отсутствия перевода. Мол, чужие письма не читаем. И стал бы великий князь Владимирский переправлять венгерскому королю такое письмо, содержание которого ему было неизвестно?! Нет, конечно.

Безусловно, скромная Русь не была многонациональной глобальной державой, как Монгольская империя, и в ней было явно меньше переводчиков с меньшего количества языков, чем во владениях Чингизидов, простиравшихся от Тихого океана. И не было системы разведки в евразийских масштабах. Но переводчиков с основных употребляемых языков хватало.

Венгры действительно были под угрозой, особенно после того, как Бела принял у себя половцев во главе с одним из главных врагов монголов – ханом Котяном. В этой связи Карпов пытался объяснить логику действий Георгия: «Наверное, монголы умело разыгрывали “половецкую карту” – в том числе и перед князем Юрием, не исключено, что они заверяли его в своей готовности выступить вслед за бежавшим от них Котяном – и суздальскому князю так хотелось им верить! Возможно… то, что он задержал послов у себя, но письмо все-таки направил венгерскому королю – объяснялось его желанием поскорее направить татар против венгров, не допустить какое-либо соглашение между ними».

В переданном Георгием Всеволодовичем письме Беле от монголов говорилось: «Я, Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, королек венгерский, хотя в тридцатый раз отправил к тебе послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь ко мне обратно, да и своих ни послов, ни писем мне не шлешь? Знаю, что ты король богатый и могущественный и много под тобой воинов, и один ты правишь великим королевством. Оттого-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты мне покорился добровольно. Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством; почему приказываю тебе впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя без домов в шатрах, может быть, и в состоянии убежать: ты же, живя в домах, имеешь замки и города: как же тебе избежать руки моей?»

Получал ли сам Георгий Всеволодович подобного рода предложения о добровольной капитуляции? Посланий от монголов не сохранилось. Все огромные владимиро-суздальские архивы и все огромные библиотеки монголы же вскоре и сожгут.

Но от того же Юлиана известно, что монголо-татарские послы неоднократно «проезжали через землю Суздальскую» и были захвачены суздальским князем как раз накануне нашествия, в 1237 году.

В Лаврентьевской летописи, в посмертной похвале Георгию Всеволодовичу, можно прочесть о его переговорах с татарскими послами, когда он «безбожных татар отпустил, одарив их; ибо прежде посылали злые те кровопийцы послов своих, говоря:

– Мирись с нами!

Он же того не захотел, по словам пророка: “брань славна лучше постыдного мира”, ибо сии безбожные, лживый мир предлагая, великую пакость земле причиняют».

Как видим, Георгий не только вел переговоры, но и одаривал послов – в тщетной надежде избежать нашествия. Однако так же очевидно, что он не принимал условий безоговорочной капитуляции, которая только и могла устроить монголов, притом не обязательно. Как нам известно, решение о нападении на Русь было уже твердо принято, дальше вопрос с монгольской стороны стоял исключительно о дезинформации и о нюансах. На границах Руси стояло войско, способное решить любые боевые задачи.

Вопрос о численности этого войска, которому предстояло противостоять Георгию Всеволодовичу, изначально оставался спорным. В источниках нет заслуживающих безусловного доверия сведений.