13 мертвецов

Судьба тех несчастных была лучшим средством против бунтов. Но дело не только в страхе. Нам понравилось, сэр. Я наблюдал, как жадно моя мама набрасывается на жаркое, даже если она была сыта. Как чавкает и вылизывает миску. Мы утратили все свойства цивилизованных людей; взрослые – быстрее, чем дети.

В январе мы ели человечину ежедневно. Так, по словам Девенлопа, повелел Иисус. Но я не верил, что Иисус сел бы с нами за стол. Я не мог себе представить чавкающего и хрюкающего, забрызганного наваристым супом Христа, пусть его символ и висел за алтарем.

Мы съели еретиков, их жен и детей. Тогда, показав пример, мистер Трейси задавил свою пятнадцатилетнюю дочь, собственноручно расчленил и съел сырой ее матку.

Дома мои родители плакали, но они плакали от радости. Они катались по полу, ползали, как гадюки, и благодарили Творца; еще они срыгивали на пол и снова ели мясную блевоту. Они изменились внешне – мои родители и наши соседи. Их кожа покрылась струпьями, зубы заострились. Изменения затронули их глаза. Иногда мне казалось, что их глазные яблоки – пустотелые шарики, в которых плавают угри. Такие юркие, скользящие мимо зрачков тени.

Нас было пятьдесят три, когда мы переступили порог форта. Двадцать пять взрослых и двадцать восемь детей, от младенцев до подростков. У Девенлопа не было семьи, ему приходилось жрать чужих жен и детей. К февралю осталась едва ли половина от первоначального числа. И папа сказал Ванессе, что скоро настанет ее очередь.

Тогда я начал копать.

Я украл лопату, зная, что за такой проступок мне могут отрубить руку, как маленькому Эдвину. Как только родители уходили в церковь, я приступал к работе. Я сказал Ванессе, что это такая игра. Мама с папой играют в огров, а мы играем в побег от них, и ни в коем случае нельзя проговориться. Вы же в курсе, кто такие огры, сэр? Страшные великаны-людоеды. К тому моменту мой отец вырос где-то на пять дюймов и ударялся головой о притолоку. Все патриархи выросли, но Девенлоп по-прежнему был выше остальных.

Итак, я отодвигал кровать, разбирал настил и копал землю. Сперва казалось, что это просто, ведь дом стоит у внешней стены. Но мне было двенадцать. Почва промерзла. Ее нужно было куда-то девать, и я забрасывал вырытую землю на крышу. Мои ладони покрылись волдырями, приходилось прятать руки от родителей. Я падал навзничь, истощенный. Но у меня получилось. Я думаю, Иисус все-таки слышал мои молитвы. А порой я думаю, что это мясо сделало меня сильным и выносливым. Как оно сделало высоким отца.

Я подхожу к развязке, сэр. Однажды утром, дождавшись, пока родители уйдут, я одел Ванессу потеплее и затолкал ее в дыру. Я собирался спуститься следом, но услышал голос отца. Он цитировал Библию, но не ту Библию, которая известна вам. Девенлоп написал свое Евангелие, всего три страницы. Про ненасытного спасителя, который придет из снежной пустыни.

„Блаженны съеденные, – сказал Девенлоп устами отца, – ибо они прощены“.

Отец посмотрел на меня, как на червя, встал на корточки у дыры и ласково попросил Ванессу вернуться. Он стоял ко мне спиной, и я, не раздумывая, схватил лопату и рубанул ею по отцовскому затылку. Отец обернулся, потрясенный, а я ударил снова и снова. И так, пока его череп не расплющился.

Забрызганный кровью родного отца, я кинулся за Ванессой, и мы вылезли на той стороне крепостной стены. Все, что я рассказал вам до этого, – сущая правда. Но дальнейшие события я сам подвергаю сомнению. Помню, как мы бежали по лесу, а ветки стегали нас нещадно. Помню, как земля ушла из-под ног и по телу разлился жар. Полагаю, я упал в замаскированную охотничью яму. Колья, установленные в ней, проткнули меня. Я лежал на спине, мир двоился. Далеко наверху плакала Ванесса. Я смог сказать, что все хорошо, я отдохну и присоединюсь к ней.

И тут оно пришло.

Я говорю „оно“, потому что это не было человеком. Я не видел его и не слышал, но почувствовал каждой порой истекающего кровью тела. Огромное, как небо. Древнее. Чуждое всему разумному и живому. Это был охотник из канувших в Лету эпох. И он учуял добычу.

Вы когда-нибудь представляли себе космос, сэр? Как там холодно и одиноко. Как ревут звезды. Как вращение планет порождает ветер, и от воя этого ледяного ветра шарахаются кометы. Космос кричит, но мы защищены стратосферой от погребального гула гибнущих галактик.

Вот чем оно было. Криком межзвездных бездн. Космическим хаосом.

Я хотел закричать: „Не смотри!“.

Но Ванесса посмотрела. Тень накрыла мою маленькую сестру, и она задрала голову к верхушкам сосен, к небесам. А я потерял сознание.

Меня подобрали индейцы сиу. Мне повезло. Несколько дней они боролись за мою жизнь и вырвали из лап смерти. Я бредил. Мне мнилось, что преподобный Девенлоп ползает по стенам. Что из похлебки выныривают глазные яблоки. Что глиняное жилище рушится, а вместе с ним рушится небо, открывая пространство, наполненное циклопическими червями, непрестанно копошащимися.

Сестру я больше не видел. На все расспросы о ней или о лесном божестве, на просьбы остановить Девенлопа сиу лишь качали головами и уходили от разговора.