150 часов до встречи

Антон реагирует незамедлительно: он оборачивается на меня и, заметив бездыханное тело Тимохи, несётся к нему. Мы с Максом бежим ему навстречу, уже забыв о собственной безопасности. А поезд тем временем снижает скорость, готовлюсь к остановке.

Мы поднимаем отяжелевшее тело Тимохи и несём его к краю вагона. Когда поезд останавливается, Тоха легко спрыгивает с крыши на перрон, в то время как я сползаю, цепляясь за каждую перекладину. Макс хватает Тимоху за подмышки и свисает его вниз, а Антон принимает его. Люди выходят из вагонов, совершенно не обращая на нас внимания – даже те, кто смотрит на нас, быстро отворачивается, не проявляя никакого интереса. Из толпы выделяется только одна девчонка – это Стася, и она несётся к нам.

– Что случилось? – спрашивает она на бегу.

– Трюф за рогатку схватился, его током тряхануло, – судорожно поясняет Макс, слезая с вагона.

– Чёрт! Придурки! Я же говорила! – кричит она, подбегая к белолицему Тимохе. – Положите на землю его!

Она быстрыми действиями – мои глаза даже не успевают на ней сфокусироваться – кладёт под голову Тимохе сумку, проверяет дыхание, щупает пульс.

– «Скорую» вызывай! – велит она Максу.

– Я… я не умею, – заикается тот, крутя в дрожащих руках телефон.

– Дай сюда, – решительно выхватывает его Антон и набирает номер. – Что им сказать?

– Остановка сердца, – отвечает Настя, резким движением расстёгивая на Тимохе кофту и срывая майку. Пока Антон отходит в сторону и звонит в «скорую», Настя начинает массаж сердца, чередуя его с искусственным дыханием. После каждого её действия я надеюсь, что сейчас Тимоха откроет глаза, откашляется, ошарашенно осмотрится по сторонам и спросит: «Где я? Что произошло?», но ничего не происходит, лишь его кожа с каждой секундой кажется всё бледнее и бледнее.

– Будут через пару минут, – сообщает Антон. Его голос холодный и строгий, сам он выглядит собрано и решительно, в то время как мы с Максом дрожим всеми конечностями, не в силах сказать даже слова. – Я могу помочь?

– Искусственное. Дыхание. Делать. Умеешь? – прерывисто спрашивает Настя по слову на каждый нажим.

– Ну, по ОБЖ на отлично сдал вроде.

– Сейчас. Меня. Подменишь! – говорит Настя, и они очень быстро меняются местами. – Нужно продолжать, пока «скорая» не приедет.

– Чёрт, если «скорая» приедет, значит и менты тоже будут! – вдруг оживляется Макс. – Они же меня посадят! Я же теперь совершеннолетний!

Внезапно весь страх перерастает в гнев, и меня прорывает:

– Да ты последний эгоист! – в сердцах кричу я. – Ты только о себе думаешь, а на то, что у тебя друг может не очнуться, тебе вообще насрать!

– А ты вообще заткнись! – набрасывается он на меня. – Это из-за тебя всё! Если бы не ты…

– А что я? Что я-то? – в ответку наступаю я. – Это ты решил по крыше походить! Ты предложил зацеп попробовать! Ты захотел днюху в грёбанной Уфе отмечать! Да если бы ты в день моего приезда не приебался ко мне, то мы бы вообще не были знакомы!

Я вижу, как лицо Макса искривляется в гневе, и он замахивается кулаком, и на этот раз я не буду стоять просто так. Мне плевать на то, что он думает обо мне, но я не могу позволить этому уроду ни во что не ставить Тихому.

– Да заткнитесь вы оба! – кричит Стася, со всей силы ударяя Макса ногой по коленке.

И в этот момент на весь перрон раздаётся вопль «скорой помощи».

Я не помню, в какой момент от нас отсоединился Антон и как мы добрались до дома, но, как только Стася открывает дверь, я прямо в обуви вваливаюсь в квартиру и собираю все свои вещи. Голова всё ещё кружится и перед глазами плывёт. Я не могу собраться с мыслями, а перед глазами до сих пор мелькает образ Тимохи, которого погружают на носилки.

«Представить страшно, что будет с бабой Тоней, когда она обо всём узнает», – думал я.

«Хоть бы всё обошлось, хоть бы он оказался жив», – молился я, но сам же верил в его чудесное исцеление даже меньше, чем верил в Бога.

Нам не разрешили поехать вместе с ним, только Антону – он представился его старшим братом. Полиция тоже приезжала, но до нас не дошла – с ними был старый-знакомый Рахим, и он как-то разрулил ситуацию, прикрыв нас.

Я бросаюсь из угла в угол, пытаясь хоть на чём-то сосредоточиться, но в конечном итоге мне становится настолько невыносимо здесь находиться, что, не тратя больше не минуты, я кидаюсь на выход.

– Паш, ты чего? – вскидывается Настя. – Ты нас бросить хочешь? В такой момент?

– Макс прав, – охрипшим голосом проговариваю я. – Без меня вам было лучше.

– Ты не можешь так говорить!

Я ничего не отвечаю. Понимаю, если отвечу, если задержусь хотя бы ещё на секунду, то захочу опять остаться. Но… кажется мои 150 часов уже прошли, и мне пора возвращаться домой.

– Прости, – кидаю я ей на прощание. – И прощай.

Выбегаю на улицу навстречу новому дню. Уже вовсю рассвело, запели птицы, счастливые люди повылезали из своих домов. Я сдираю с себя рубашку, купленную Стасей, и достаю из рюкзака старую кофту. Вместе с ней выпадает целая пачка сигарет – видимо, я по случайности запихнул её к себе, когда мы собирались валить из клуба.