16 лѣтъ въ Сибири

Въ карійскихъ тюрьмахъ — мужской и женской, за время ихъ существованія, перебывали участники почти всѣхъ политическихъ процессовъ, бывшихъ въ Россіи, начиная съ Нечаевскаго дѣла, которое, какъ извѣстно, разбиралось въ 1871 году, и кончая процессами Лопатина и Сигиды, состоявшимися лѣтомъ 1887 года. Такъ какъ каждый заключенный охотно разсказывалъ своимъ товарищамъ о своемъ дѣлѣ и вообще обо всемъ, что ему было извѣстно изъ революціоннаго міра, то Кара являлась какъ бы живой исторіей русскаго революціоннаго движенія: въ теченіе многихъ лѣтъ это было единственное мѣсто, гдѣ можно было изучить его въ лицахъ. Но никто изъ насъ не думалъ тогда, что ему когда-нибудь придется воспользоваться слышанными разсказами; поэтому едва-ли все узнанное тогда запечатлѣлось у кого-нибудь въ памяти, и многія чрезвычайно интересныя подробности, къ сожалѣнію, навсегда исчезли. Ко времени моего прибытія на Кару уже не осталось никого изъ участниковъ движенія первой половины 70-хъ годовъ. При мнѣ же тамъ находились, главнымъ образомъ, лица, осужденныя по происходившимъ въ Россіи политическимъ процессамъ конца 70-ыхъ и начала 80-хъ г.г. Почти всѣ они были террористическаго характера, состояли въ вооруженныхъ сопротивленіяхъ при арестахъ, въ освобожденіи заключенныхъ и въ убійствахъ разныхъ лицъ, начиная со шпіоновъ и кончая Александромъ II. Самыхъ главныхъ участниковъ этихъ процессовъ или казнили, или заключили въ Шлиссельбургскую крѣпость, но и на Карѣ побывали нѣкоторые видные участники.

Изъ наиболѣе крупныхъ представителей, такъ называемаго пропагандистическаго періода нашего движенія были мировые судьи Порфирій Войнаральскій и Сергѣй Коваликъ. Будучи арестованными въ 1874 году, они сдѣлали попытку бѣжать изъ Петербургскаго Дома Предварительнаго Заключенія, въ маѣ 1876 г.: имъ удалось выбраться изъ камеръ на коридоръ, а оттуда по веревкѣ спуститься на улицу; они, такимъ образомъ, были уже близки къ спасенію, какъ вдругъ, на ихъ несчастье, случайно въ это время проѣзжавшій мимо господинъ замѣтилъ ихъ и поднялъ тревогу. Сбѣжавшіеся дворники и полицейскіе задержали бѣглецовъ и ихъ вновь водворили въ тюрьму. Какъ извѣстно, по процессу 193-хъ ихъ приговорили на каторгу и отправили въ центральныя тюрьмы, находившіяся въ Харьковск. губ. Когда два жандарма перевозили туда въ почтовой телѣжкѣ Войнаральскаго, на нихъ сдѣлали нападеніе нѣсколько вооруженныхъ людей, изъ которыхъ двое были верхами, другіе находились въ подводѣ. Произведенными напавшими выстрѣлами одинъ изъ жандармовъ былъ убитъ; но лошади, везшія Войнаральскаго, испугавшись, понесли; такимъ образомъ и эта попытка оказалась неудачной. При Лорисъ-Меликовѣ въ 1880 г. содержаніе политическихъ каторжанъ въ центральныхъ тюрьмахъ было уничтожено, и всѣ заключенные въ нихъ были отправлены на Кару. Коваликъ, Войнаральскій и др., отбывъ тамъ свои сроки, пошли на поселеніе въ Якутскую область, гдѣ многіе нашли свою могилу, Коваликъ же и Войнаральскій дождались въ 1898-99 годы возвращенія на родину, но послѣдній вскорѣ скончался.

Указанная попытка вооруженнаго освобожденія подъ Харьковомъ повлекла за собой цѣлый рядъ событій. Вечеромъ 1 іюля 1878 года, когда она такъ неудачно окончилась, на Харьковскомъ желѣзнодорожномъ вокзалѣ арестовали одного изъ верховыхъ — Алексѣя Медвѣдева (онъ же Ѳоминъ). Во время предварительнаго заключенія въ Харьковской тюрьмѣ ему удалось бѣжать изъ нея вмѣстѣ съ нѣсколькими уголовными арестантами черезъ сдѣланный ими подкопъ. Но, вслѣдствіе отсутствія внѣшней помощи, Медвѣдеву пришлось скрываться въ ближайшемъ лѣсу, гдѣ вскорѣ онъ, вмѣстѣ съ остальными бѣглецами, былъ взятъ и вновь посаженъ въ ту же тюрьму. Послѣ этого товарищи съ воли снова задумали его освободить. Березнюкъ и распропагандированный уголовный Рашко, о которыхъ я уже упоминалъ, переодѣвшись жандармскими унтеръ-офицерами, явились къ тюремному начальству съ поддѣльнымъ предписаніемъ, въ которомъ говорилось, чтобы Медвѣдева отпустили на допросъ въ мѣстное жандармское управленіе. Но, потому ли, что планъ этотъ былъ заранѣе кѣмъ-то выданъ начальству или потому, что смотритель тюрьмы заподозрилъ подлинность этихъ жандармовъ, — ихъ тутъ же арестовали. Въ это же время вблизи тюрьмы задержали Яцевича, который поджидалъ выхода Медвѣдева съ жандармами; въ городѣ начались аресты, взятъ былъ студентъ Ефремовъ и еще нѣсколько человѣкъ. Назначенный вскорѣ затѣмъ въ Харьковъ генералъ-губернаторомъ графъ Лорисъ-Меликовъ захотѣлъ показать, что и онъ энергично искореняетъ «крамолу»; поэтому двое изъ привлеченныхъ лицъ военнымъ судомъ, состоявшимся лѣтомъ 1879 г., приговорены были къ смертной казни. Однимъ изъ нихъ былъ Ефремовъ, все преступленіе котораго состояло лишь въ томъ, что у него нашли кусокъ бумаги съ подписью Харьковскаго жандармскаго полковника Ковалинскаго. Онъ навѣрно былъ бы казненъ, но товарищи уговорили его подать прошеніе о помилованіи; послѣ чего смертная казнь была замѣнена ему безсрочной каторгой, и его отправили на Кару.