16 лѣтъ въ Сибири

Ровно десять лѣтъ передъ описываемымъ мною временемъ, — въ 1874 г., — я, имѣя восемнадцать съ чѣмъ-то лѣтъ отъ роду, сталъ соціалистомъ и примкнулъ къ, такъ называемому, «пропагандистскому» движенію, которое охватило тогда значительную часть учащейся молодежи въ разныхъ концахъ Россіи. Какъ и у большинства юныхъ пропагандистовъ, во мнѣ говорило, главнымъ образомъ, чувство безграничнаго состраданія къ бѣдственному положенію трудящагося населенія; какъ и другіе, я считалъ своимъ долгомъ, обязательнымъ для каждаго честнаго и послѣдовательнаго человѣка, который любитъ свою родину, по мѣрѣ силъ содѣйствовать освобожденію народа отъ экономическаго гнета, отъ униженія, невѣжества и забитости, въ которыхъ онъ находится. Всегда отзывчивая къ страданіямъ другихъ, тогдашняя молодежь не могла оставаться равнодушной къ угнетенному положенію, въ которомъ находились незадолго передъ тѣмъ освобожденные отъ крѣпостной зависимости крестьяне. Но, чтобы освободить трудящіеся классы отъ матеріальныхъ и всякихъ другихъ лишеній и бѣдствій, пропагандисты находили необходимымъ измѣнить соціальныя условія Россіи; подобно западно-европейскимъ соціалистамъ, они считали нужнымъ уничтожить частную собственность на землю и орудія труда, сдѣлавъ ихъ коллективными. Пропагандисты глубоко вѣрили, что народъ легко пойметъ ихъ идеи и стремленія и охотно къ нимъ присоединится. Эта вѣра до чрезвычайности подняла ихъ духъ, возбудила въ нихъ небывалый энтузіазмъ и способность къ безграничному самопожертвованію. Юноши и молодыя дѣвушки безъ малѣйшихъ колебаній отказывались отъ привилегированнаго своего положенія и предстоявшей каждому изъ нихъ карьеры, они бросали учебныя заведенія, рвали семейныя связи, разставались съ самыми близкими людьми, — все это для того, чтобы отдать себя цѣликомъ, посвятить всѣ свои силы и средства общему дѣлу. Для этого рѣшительно никакія жертвы не казались молодежи сколько-нибудь значительными. Общность взглядовъ, единство цѣли и настроеній связывали всѣхъ пропагандистовъ въ одну тѣсно сплоченную семью. Между ними установились самыя нѣжныя братскія отношенія, въ ихъ средѣ господствовалъ полнѣйшій альтруизмъ, и они готовы были жертвовать всѣмъ другъ за друга. Только въ великія историческія эпохи, — во времена подвижничества первыхъ христіанъ и преслѣдуемыхъ сектъ, господствовали между прозелитами подобныя отношенія и настроенія.

Но, какъ и вездѣ это случалось, не у всѣхъ пропагандистовъ указанное настроеніе надолго осталось непоколебимо прочнымъ. Въ ихъ среду также попали нѣкоторые малодушные, а то и прямо низкіе люди, ставшіе впослѣдствіи ренегатами. Такихъ людей было, правда, немного. Но давно извѣстно, что сотни самыхъ искуссныхъ тайныхъ и явныхъ правительственныхъ агентовъ не въ состояніи принести сторонникамъ преслѣдуемаго направленія такого громаднаго вреда, какъ одинъ измѣнникъ изъ ихъ собственной среды. То же, благодаря ренегатамъ, случилось и съ русскими пропагандистами.

Лишь только молодые люди, одѣвшись въ крестьянское платье, чтобы стать ближе къ народу, отправились весной 1874 г. въ разныхъ концахъ Россіи по селамъ и деревнямъ для пропаганды идей соціализма, какъ уже появилось два-три измѣнника, которые предали общее дѣло и выдали правительству массу лицъ. Тогда начались многочисленные обыски и аресты; жандармы хватали праваго и виноватаго; тюрьмы и разныя мѣста заключенія были переполнены; около 1000 человѣкъ было арестовано въ указанномъ году; многіе изъ нихъ, просидѣвъ по нѣсколько лѣтъ въ тюрьмѣ, при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ, кончили жизнь самоубійствомъ, большое число было сошедшихъ съ ума, процентъ заболѣваній и смертности оказался громаднымъ.

Вполнѣ естественно, поэтому, что предатели вызывали къ себѣ со стороны соціалистовъ чувства глубокой ненависти и злобы. Причиненный ими вредъ невольно наталкивалъ многихъ пропагандистовъ на мысль о мести, о необходимости расправы съ ними, чтобы, дѣйствуя устрашающимъ образомъ, удерживать другихъ отъ предательства. Но въ теченіе первыхъ лѣтъ подобные взгляды не выходили изъ области теоріи, такъ какъ пропагандисты были крайне мирными людьми. Только лѣтомъ 1876 г. впервые произведена была попытка подобной расправы при слѣдующихъ обстоятельствахъ.