16 лѣтъ въ Сибири

Вскорѣ шефъ жандармовъ, подъѣхавъ къ полицейскому, узналъ, какимъ образомъ исчезъ преслѣдуемый имъ наѣздникъ. Затѣмъ начались розыски, и полиціи удалось открыть, что юноша, покушавшійся на генерала Дрентельна, былъ поднадзорный студентъ Леонъ Мирскій. Всѣ поиски за нимъ въ Петербургѣ оказались тщетными, такъ какъ онъ уѣхалъ на югъ. Лѣтомъ того же года Мирскій скрывался въ Таганрогѣ у артиллерійскаго офицера Тархова и, казалось, былъ внѣ всякой опасности. Но знакомый послѣдняго, какой-то юнкеръ, сообразилъ почему то, что пріѣзжій должно быть разыскиваемый революціонеръ. Онъ донесъ, и полиція не замедлила явиться на квартиру Тархова. Домъ былъ оцѣпленъ, но Мирскій не желалъ отдаться добровольно: съ револьверомъ въ рукѣ онъ пытался прорваться. Былъ моментъ, когда онъ могъ перепрыгнуть черезъ заборъ въ сосѣдній дворъ, но преслѣдовавшіе его полицейскіе успѣли во-время схватить его. Въ концѣ ноября того же года въ Петербургѣ состоялся судъ надъ Мирскимъ и еще семью привлеченными вмѣстѣ съ нимъ лицами, въ числѣ которыхъ былъ Тарховъ, поэтъ Ольхинъ и др. Зная тѣ жестокія времена, когда казнили и совершенно не имѣвшихъ никакого отношенія къ террористическимъ актамъ лицъ (напр., Дробязгина, Майданскаго), никто изъ насъ революціонеровъ не сомнѣвался, что Мирскій будетъ повѣшенъ. Но онъ, кажется, былъ иного мнѣнія. Помню, какъ незадолго передъ судомъ, намъ, находившимся на волѣ, была передана просьба Мирскаго, чтобы ему доставили черную пару, въ которой онъ желалъ предстать передъ судомъ. Насъ немало удивила эта просьба, такъ какъ до того никто изъ революціонеровъ не интересовался костюмомъ, въ которомъ ему приходилось фигурировать на судѣ. Газеты потомъ сообщали, что главный подсудимый выглядѣлъ вполнѣ джентельменомъ. Произнесенную Мирскимъ на судѣ рѣчь, насколько помню, довольно — мирнаго, конституціоннаго характера, — нѣкоторыя европейскія газеты чрезвычайно расхваливали. Его, конечно, приговорили къ смертной казни; но по счастливому стеченію обстоятельствъ онъ остался въ живыхъ. Какъ разъ въ тѣ дни, когда произнесенъ былъ надъ нимъ смертный приговороръ, на Александра II замышлялось покушеніе по желѣзной дорогѣ. Если бы взрывъ на станціи Александровскѣ дѣйствительно произошелъ, чему, какъ извѣстно, помѣшала случайность, или, если бы судъ надъ Мирскимъ окончился всего только на два дня позже, когда произведенъ былъ взрывъ царскаго поѣзда подъ Москвою, приговоръ несомнѣнно былъ бы исполненъ. Смертная казнь была замѣнена безсрочной каторгой, послѣ чего его заключили въ Алексѣевскомъ равелинѣ, гдѣ въ то время содержались самые важные политическіе преступники — Нечаевъ и Ширяевъ. Но по прошествіи четырехъ лѣтъ (въ 1883 г.) его отправили на Кару.

Вмѣсто изящнаго стройнаго юноши, какимъ судя по слухамъ, Мирскій былъ до суда, я увидѣлъ въ «Дворянкѣ», довольно плотнаго, хорошо сложеннаго и немного сутуловатаго молодого человѣка, лѣтъ 25–26 на видъ. Также измѣнился онъ, повидимому, и по характеру: то былъ уже не пылкій юноша, рвавшійся на удалое дѣло, а серьезный, многое испытавшій и передумавшій человѣкъ. Довольно умный отъ природы, Мирскій самъ дошелъ до многихъ, вполнѣ правильныхъ взглядовъ: безъ всякой посторонней помощи онъ понялъ всю несостоятельность взглядовъ тогдашнихъ народниковъ и народовольцевъ и признавалъ необходимымъ добиваться прежде всего измѣненія политическаго строя Россіи; но, не вѣря въ террористическій способъ борьбы, онъ не представлялъ себѣ возможнымъ также разсчитывать и на рабочій классъ, который тогда почти ничѣмъ не проявлялъ еще своего существованія. Будучи на волѣ студентомъ медицинскаго факультета, Мирскій въ тюрьмѣ чрезвычайно пристрастился къ юридическимъ наукамъ. Послѣднія онъ изучилъ довольно хорошо, и въ тюрьмѣ слылъ по этой части въ большей степени спеціалистомъ, чѣмъ лица, окончившія юридическій факультетъ. Хотя и полякъ по происхожденію, Мирскій по взглядамъ и привычкамъ являлся обще-русскимъ соціалистомъ.

Выше я упомянулъ о Павлѣ Орловѣ. Мы встрѣчались съ нимъ лѣтомъ 1878 г. въ Петербургѣ, куда я прибылъ послѣ побѣга изъ кіевской тюрьмы, а онъ оправданный по процессу 193-хъ и сосланный административнымъ порядкомъ на сѣверъ, также вскорѣ бѣжалъ. То былъ одинъ изъ лучшихъ моментовъ въ нашемъ прошломъ революціонномъ движеніи, его расцвѣтъ періодъ надеждъ на блестящее будущее. Отсидѣвши нѣсколько лѣтъ въ предварительномъ заключеніи и, какъ многіе другіе, привлеченные за «дѣло о пропагандѣ въ 33 губерніяхъ» П. Орловъ внезапно очутившись на волѣ былъ полонъ жизни, бодрости и энергіи. Его также захватила террористическая волна, начавшаяся именно лѣтомъ указаннаго года. Но выше всего, какъ извѣстно, эта волна поднялась на югѣ Россіи, гдѣ въ то время дѣйствовали пріобрѣвшіе вскорѣ большую извѣстность Валерьянъ Осинскій, Попко, Фроленко, братья Ивичевичи и др. Павла Орлова потянуло на югъ.