16 лѣтъ въ Сибири

Въ иномъ нѣсколько родѣ представлялись закадычные друзья М-скій и С-ичъ, которыхъ называли общимъ именемъ «Ванички», хотя имя Ивана носилъ только послѣдній. С-ичъ также пользовался всеобщей симпатіей въ тюрьмѣ, онъ обладалъ иными, чѣмъ Я-чъ, чертами характера. Крайне сангвиничнаго темперамента, живой, веселый, бойкій «Ваничка», какъ звали его всѣ товарищи, былъ чрезвычайно находчивъ и остро-уменъ; онъ вѣчно сыпалъ остротами, шутками, каламбурами, отъ которыхъ всѣ покатывались со смѣху, при чемъ громче всего раздавался его собственный звонкій хохотъ. Очень способный отъ природы С-ичъ, однако не отличался такой любознательностью и усидчивостью, какъ Я-чъ: онъ скорѣе хваталъ все на лету, наскокомъ, быстро переходилъ отъ одного предмета къ другому и разбрасывался на всѣ стороны; въ немъ не было ни выдержки, ни постоянства. Рядомъ съ чисто женской нѣжностью и склонностью къ личной привязанности, С-ичъ могъ проявлять большую рѣзкость и вспыльчивость. Москвичъ по происхожденію и воспитанію, онъ также несовершеннолѣтнимъ попалъ на 20 лѣтъ каторжныхъ работъ прямо съ университетской скамьи, лишь за то, что отказался сказать, кто далъ ему найденную у него прокламацію. Процессъ его, состоявшійся въ страшный 1881-й годъ, послѣ убійства Александра II, обратилъ на себя всеобщее вниманіе чудовищностью приговора. Когда я познакомился съ С-чемъ, онъ былъ ярымъ народовольцемъ и таковымъ остался.

Говорятъ, что друзьями являются лица, обладающія противоположными характерами. На нашихъ «Ваничкахъ» этотъ взглядъ вполнѣ подтверждался. Насколько С-ичъ былъ всегда веселъ, игривъ и беззаботенъ, настолько же Мар-скій являлся молчаливымъ, серьезнымъ и угрюмымъ. На его лицѣ рѣдко появлялась улыбка, и я рѣшительно не могу припомнить его смѣха. Сосредоточенный и вдумчивый, Мар-скій производилъ впечатлѣніе человѣка, обладающаго сильнымъ, настойчивымъ и энергичнымъ характеромъ. Казалось, что онъ неспособенъ поддаваться чужому вліянію, а, наоборотъ, другихъ умѣетъ подчинять себѣ. Говорилъ онъ мало, отрывисто, лаконично. Обладая довольно хорошими способностями и значительнымъ прилежаніемъ, Мар-скій скорѣе былъ реалистомъ, практикомъ; но его также въ сильной степени занимали и теоретическіе вопросы, въ особенности политико-экономическіе. Въ тюрьмѣ онъ былъ чуть ли не однимъ изъ первыхъ, который серьезно принялся за изученіе сочиненій Маркса. Какъ и С-ичъ, москвичъ по рожденію и воспитанію, Мар-скій, будучи воспитанникомъ Межевого Института, также былъ арестованъ 20 лѣтнимъ юношей осенью 1879 г. въ Петербургѣ и въ слѣдующемъ году — по процессу Квятковскаго, Зунделевича и др. — приговоренъ къ 15 г. каторжныхъ работъ. По пути на Кару онъ также сдѣлалъ попытку къ побѣгу; ему счастливо удалось уйти съ этапа подъ видомъ караульнаго солдата, но, по прошествіи нѣсколькихъ дней, онъ былъ пойманъ и приговоренъ еще къ шести годамъ каторжныхъ работъ. Въ тюрьмѣ онъ пользовался всеобщимъ уваженіемъ, и какъ артельнымъ старостой имъ всѣ были чрезвычайно довольны.

Напомню теперь о слѣдующемъ обстоятельствѣ. 25 марта 1879 г., по улицамъ Петербурга проѣзжалъ въ каретѣ генералъ Дрентельнъ, незадолго передъ этимъ назначенный шефомъ жандармовъ и начальникомъ страшнаго въ тѣ времена III отдѣленія, послѣ убійства генерала Мезенцева. Карету догонялъ всадникъ, быстро мчавшійся на прекрасномъ рысакѣ. Поровнявшись съ каретой, элегантный молодой человѣкъ произвелъ нѣсколько выстрѣловъ. Но шефъ жандармовъ остался невредимымъ и приказалъ кучеру догонять быстро умчавшагося всадника. Видя бѣшенный скачъ по люднымъ улицамъ столицы изящно одѣтаго наѣздника и догоняющаго его въ каретѣ генерала, прохожіе въ недоумѣніи останавливались, спрашивая другъ друга, въ чемъ дѣло. Временами казалось, что карета вотъ-вотъ догонитъ всадника и перерѣжетъ ему дорогу. Но молодой наѣздникъ внезапно сворачивалъ въ боковую улицу и на время исчезалъ изъ виду. Однако, пара прекрасныхъ лошадей дѣлала тоже и быстро догоняла рысака. Всадникъ во всю мочь гонитъ свою лошадь и вновь оставляетъ позади себя карету. Но вдругъ рысакъ спотыкается, и молодой человѣкъ къ ужасу своему замѣчаетъ, что лошадь его начала хромать. Одна минута, и онъ будетъ нагнанъ генераломъ. Но отважный юноша не теряется: увидѣвъ на углу улицы полицейскаго, онъ соскакиваетъ и спокойнымъ тономъ говоритъ ему:

— Послушай, любезный, подержи мою лошадь, она повредила себѣ ногу, сейчасъ пришлю за ней кучера.

— Слушаюсь, — отвѣчаетъ блюститель порядка, принимая отъ элегантнаго барина поводъ. Завернувъ за уголъ и прошедши какой-то дворъ со сквозными воротами, молодой человѣкъ сѣлъ на извозчика и благополучно скрылся.