1918 год: расстрелянное лето

Судя по тому, как напряглись его подельники, они сейчас выжидали, как будет развиваться ситуация. Оружия у них не наблюдалось, но ножи за голенищем наверняка имелись. Получить нож под ребро мне никак не хотелось, а значит, надо было быстро и эффективно разрешить сложившуюся ситуацию. Драться в небольшом пространстве намного сложнее, поэтому приемы должны отличаться максимальной скоростью, точностью и эффективностью. Резкий удар затылком в лицо противника заставил его вскрикнуть и отшатнуться. Правда, своей воинственности здоровяк не растерял и попытался с размаху врезать мне своим кулачищем. Вот только бил он уже в пустое место, зато мой кулак стремительно врезался ему в живот. Мужик согнулся пополам, побагровел и широко раскрыл рот, пытаясь вдохнуть. Удар коленом в челюсть поставил точку в нашем поединке, опрокинув мешочника на грязный, заплеванный пол вагона. Я резко развернулся к его продолжавшим сидеть приятелям. Не знаю, что они увидели на моем лице, но невольно подались назад, при этом автоматически выставили вперед руки, как бы защищаясь. За моей спиной тяжело ворочался, оглашая воздух стонами, их подельник – пример того, что этот мужчина, несмотря на свой благопристойный внешний вид, скор на расправу.

– Знаете, чего мне хочется? – спросил я их.

– Как мы могем такое знать, господин хороший? – услужливо-заискивающий тон чуть ли не патокой разлился в их голосах.

– Устроить для вас, мужики, пролетарский суд, без суда и следствия, – при этом я снова выхватил пистолет, заставив спекулянтов мелко задрожать, – но так как я человек тихий, спокойный, с тонкой душевной организацией, то убивать вас прямо сейчас не буду. Сейчас уйду, а когда приду снова и увижу вас здесь, то… Надеюсь, вы все хорошо поняли?

– Да, господин! Все, как есть, поняли, ваше благородие! Сичас уходим! Прямо сичас! Не извольте беспокоиться, господин! – зачастили спекулянты.

Развернувшись, чтобы уйти, я увидел, что избитый мешочник встал на четвереньки. Сильный удар ногой по ребрам снова опрокинул его на бок, заставив дико взвыть.

Вернулся я уже спустя полтора часа. Несмотря на то, что народ в вагоне сидел на узлах и мешках, а то и на полу, места сбежавших мешочников никто не решился занять. Сейчас семья Нетлина и пожилая пара сидели, очевидно, как и прежде, пока их не потеснили спекулянты.

– Господа и дамы, извините меня за то представление, что я тут устроил. Только по-другому с этой породой граждан разговаривать бесполезно.

– Вы все сделали правильно. Хамов так и надо укрощать, – высказался пожилой мужчина, затем он встал. – Честь имею представиться. Надворный советник Гоголев Илья Васильевич. Моя супруга – Елизавета Яковлевна.

Я щелкнул каблуками и в свою очередь представился:

– Очень приятно. Вадим Андреевич Беклемишев. Поручик.

– Вы присаживайтесь, господин поручик. Мы немного потеснимся.

– Спасибо. Семен Евграфович, – обратился я к приказчику, – я вас слушаю.

– Да я совсем немного знаю. В первый раз вас увидел, когда…

Любовная история, которую мне рассказали, была стара, как мир, вот только теперь она касалась меня лично. Жил в России очень богатый купец-промышленник Ватрушев, о таких людях пролетарии позже придумали стихотворную фразу: «…владелец заводов, газет, пароходов», которая со временем стала крылатой, и было у него две дочери. Старшая, Татьяна Владимировна, как-то встретила поручика на балу, куда он получил приглашение после выписки из госпиталя. Как оно бывает, между молодыми людьми внезапно вспыхнула любовь, вот только на Таню у ее отца были совсем другие планы. Девушка, будучи чистой и невинной, долго не решалась убежать с любимым мужчиной, но когда царь отрекся, начались брожения в народе, Ватрушев решил на время уехать из России, забрав с собой семью. Близкий отъезд и, возможно, навсегда расставание с любимым придали девушке уверенность. Таня и Вадим укрылись на даче его тети, проживавшей в Москве. Отец начал ее поиски, но тут в народе начались волнения, которые постепенно перешли в вооруженные столкновения, участились случаи мародерства и уголовных преступлений. Ватрушев, понимая, что каждый следующий день может стать для него последним, забирает жену и младшую дочь и уезжает. Когда любовный дурман схлынул, Татьяна решила навестить отчий дом, но приехав, вдруг узнала об их отъезде от привратника, оставленного охранять хозяйский дом. Девушка очень испугалась и огорчилась, узнав, что осталась одна, и по совету привратника поехала в дом Нетлина. В этот раз ее сопровождал любимый мужчина – поручик Беклемишев.