1918 год: расстрелянное лето

Про тех и про других я уже был наслышан, именно поэтому моя догадка свелась к этим вариантам.

– Извините, но вы, похоже, так и не успокоились, поэтому давайте сделаем так. Я только что приехал, поэтому сначала приведу себя в порядок, а завтра приду к вам снова, и мы, уже спокойно, с вами обо всем поговорим. Вы согласны?

В его глазах легко читалась злобная радость, подтверждая мои мысли, а последующие слова еще больше утвердили меня в моих подозрениях:

– Жду вас завтра к одиннадцати, поручик!

Не обращая больше на меня внимания, он сердито уставился на стоящего рядом со мной приказчика и зло так сказал:

– А ты что, старший приказчик, мне скажешь?

– Владимир Тимофеевич, я сделал все, как вы приказали! Не моя в том вина! Всем чем хотите в том поклянусь!..

Выйдя из ворот, я подошел к пролетке, на которой ехал. Снял свои вещи, после чего спросил у извозчика:

– Где тут у вас поблизости нормальная гостиница?

Тот развернулся на своем сиденье, после чего показал рукой на ближайший перекресток:

– Дойдете до перекрестка, барин, а там завернете налево. Идите прямо, до кафе «Мадам Бижу», а дальше, через два дома, увидите гостиницу. Вам понравится.

– Спасибо.

Не успел я отойти и полста метров, как из ворот выбежал Нетлин и кинулся ко мне.

– Ваше благородие, постойте, прошу вас! Погодите минутку!

Остановившись, повернулся к нему. Приказчик подбежал ко мне. Глаза жалобные, как у побитой собаки. Лицо красное и потное, несмотря на платок, которым он каждые несколько секунд протирал лысину и лицо. Он только открыл рот, как один из извозчиков неожиданно крикнул:

– Эй! Господин хороший! Мы так не договаривались! За простой придется доплатить!

– Заплачу! Заплачу! – отмахнулся рукой Нетлин от извозчика, словно от надоедливой мухи. – Ваше благородие, простите меня великодушно…

– Хозяин просил вас уточнить, в какой гостинице я остановлюсь? – оборвал я его слова вопросом. – Не так ли?

– Господи, да я бы сам ни за что! Не губите, ваше благородие. Поймите, у меня семья, дети, – он перешел на тихий шепот, при этом оглянулся в сторону особняка. – Мне жить надо, семью кормить. Хозяин для меня сейчас это все. Вы же сами видите, что с нашей Россией-матушкой делается. Содом и Гоморра, по-другому никак не скажешь. Бог нас наказывает…

– Хозяин приказал поселиться вместе со мной, так?

– Да.

– Потом вы должны будете пойти к нему и доложить.

– Да. Все так, как вы говорите, – приказчик уже смотрел не на меня, а на камни мостовой.

– Хорошо, поехали.

Нетлин посмотрел на меня, все еще не веря, а потом повернулся к пролеткам, к своей семье и извозчикам. Все они сейчас, кто с тревогой, а кто с любопытством, смотрели на нас.

– Сюда езжайте! – замахал он рукой. – Едем дальше! В гостиницу!

Первые трое суток проживания оплатил за меня Нетлин, так ему хотелось хоть как-то загладить вину, которую он передо мной чувствовал. Отказываться я не стал, потому что, сыграв роль громоотвода, похоже, сильно ему помог. Придя в номер, первым делом помылся, затем переоделся в свежую смену белья и надел, наконец, ту одежду, что приобрел у торговца на железнодорожной станции. Посмотрел на себя в зеркало. Новая офицерская форма сидела на мне как влитая, только погон не было.

«Через пару дней окончательно сойдут следы побоев, опять буду красавчиком, а там и девочки на шею будут вешаться», – иронически подумал я, глядя на свое отражение.

Сунул кольт М1911 под китель, за пояс брюк, а запасную обойму опустил в карман. Снова посмотрел на себя в зеркало: прикрытое кителем оружие чуть слегка выпирало и было заметно лишь для опытного взгляда, после чего я вышел из номера. Номера с приказчиком мы получили на одном этаже, и когда я проходил мимо его комнаты, дверь оказалась чуть приоткрыта. Невольно прислушавшись, усмехнулся: супруга во весь голос ругала бедного приказчика.

Спустившись вниз, пошел к стойке портье. Молодой человек с бледным лицом, маленькими усиками и жуликоватыми глазами сейчас объяснял что-то пожилой паре, но только я подошел, как они, видно узнав, что хотели, пошли к выходу.

– Как жизнь в славном городе Ростове? – поинтересовался я.

Молодой человек от скуки, а значит, с явным удовольствием, поделился последними новостями родного города. От него я неожиданно узнал, что с приходом немцев к ним пришел порядок. Снова заработали банки и магазины. Рассказал, что когда уже слышалась канонада приближающейся немецкой артиллерии, в городе было объявлено, что все магазины и склады частных владельцев должны быть открыты. Большевики подъезжали с грузовиками к каждому магазину и забирали все, что было возможно. При малейшем сопротивлении открытому грабежу владельцев расстреливали на месте.

– Сам видел, как Казю Яхимсона расстреляли в дверях его собственного ювелирного магазина. Просто жуть, что тогда творилось в городе. Эти большевики еще те звери, хуже, чем уголовники, поверьте мне, ваше благородие.

– Что, много в городе уголовников?