1918 год: расстрелянное лето

– Товарищи! Вы уже знаете, – в самом начале заострил свое внимание на поражении заместитель председателя ВЧК Дзержинского, – о сложной обстановке, создавшейся сейчас на юге. Наши товарищи там сейчас бьются, проливая свою кровь, во имя общей победы. Но мы тоже на фронте, товарищи! Только наш враг не стоит здесь лицом к лицу! Нет! Он бьет нам ножом в спину, стреляет из-за угла, ведет подлую агитацию, подрывая нашу власть! Так вот, товарищи, мы собрались здесь для того, чтобы не допустить того, что случилось в Царицыне, здесь, в Москве! Белогвардейская сволочь, окрыленная успехом, везде начинает поднимать голову! К чему я это говорю, товарищи. К нам поступили сведения, что в Москве появился эмиссар, засланный к нам добровольческой разведкой. По непроверенным сведениям это белогвардейский офицер. Поручик. Воевал с германцами. Умеет убивать голыми руками и отлично стреляет. Дважды сумел уйти от наших сотрудников. В связи с обострившейся активностью белого подполья, мы можем думать, что он прислан сюда, чтобы не только активизировать белогвардейское подполье, но и подготовить акт по устранению важнейших лиц нашего государства. Наши враги прекрасно понимают, что народ на нашей стороне, а поэтому боятся открыто выступить, предпочитая бить подло в спину! Он нам нужен живым, товарищи, так как нет сомнения в том, что он много знает. Для начала нам необходимо установить его личность. В этом нам поможет боец особого красногвардейского отряда Елена Скокина. Расскажите нам о нем все, что знаете.

Бывшая купеческая дочь вскочила со стула. За прошедшее время ненависть к любовнику Тани хоть и рассосалась, но никуда не ушла. Месть больше не жила в ней опаляющим разум и сердце клубком огня, а как бы растворилась в ней, горя медленным и ровным пламенем. Она с нетерпением ждала момента, когда увидит перекошенное от ужаса лицо Беклемишева, и тогда нажмет на спусковой крючок. Раз, два… Будет стрелять, пока не выпустит все пули. Увидит, как застынут навечно черты его лица, как его глаза будут слепо смотреть в пространство.

– Эта белогвардейская тварь, враг нашей советской власти – поручик Вадим Беклемишев, – громко сказала Скокина. – Он уехал в Ростов, но спустя две недели вернулся обратно с заданием от командования Добровольческой армии. М-м-м… Это, наверно, все, что я знаю.

– Скокина, ты прежде утверждала, что именно он убил твоего хорошего друга Алексея Распопопа, но ничего не сказала о причине?

– Он… Он убивал людей, которые знают его тайну, – она не была готова отвечать на подобный вопрос, поэтому сказала первое, что пришло в голову.

– Так он что, хороший знакомый Распопова? – удивился Петерс.

– Он… знал его. Через меня… Нет, не совсем так. Через Таню.

Петерс понял, что девушка что-то скрывает, но больше спрашивать не стал.

– Хорошо. Где тогда эта Таня? Кстати, как ее фамилия?

– Ватрушева.

– Ватрушева? Это не ее отец известный на всю Россию миллионщик?

– Да.

– Вот вам и подтверждение тайной миссии Беклемишева, товарищи. Помимо своей контрреволюционной деятельности, он приезжал с поручением вернуть дочь Ватрушеву. И это ему прекрасно удалось. Предполагаю, что тогда, при задержании, он сажал ее на поезд и именно тогда Беклемишев на вокзале убил одного нашего сотрудника, а второго покалечил. Его взяли, охраняли пятеро наших сотрудников, а он все равно смог уйти! Так не может продолжаться, товарищи! Да, у нас нет опыта работы, наши сотрудники не знают элементарных правил сыска! И что из этого?! Надо наращивать опыт! К тому же наши сотрудники были предупреждены, что он опасен! Спрашивается: почему они не предприняли никаких дополнительных мер?! А сегодня мне опять докладывают… – Петерс неожиданно и резко оборвал сам себя, гневно глядя на одного из сотрудников. – Вот пусть товарищ Лоскутов, который руководил сегодня операцией, нам и расскажет о ней!

Нетрудно было заметить, что заместитель Дзержинского был зол и раздражен. Со стула встал помощник Лациса, долговязый мужчина с бурыми, прокуренными усами и цепким, прищуренным взглядом.

– Что можно сказать, товарищи? Принимаю на себя вину целиком и полностью. Ушел от нас этот гад! Убил трех человек и утек! Оправдываться не буду, понесу наказание, какое бы оно тяжелое ни было!

– Понесешь, Трофим Спиридонович, понесешь! Вот только сейчас нам от тебя не исповедь нужна, так как мы тут не попы, а четкое изложение всех твоих действий! – жестко и резко высказался Мартин Лацис, начальник отдела по борьбе с контрреволюцией.