1918 год: расстрелянное лето

– Понял вас, товарищ Лацис! Четыре дня тому назад к нам поступили сведения, что Махоркин Данила Васильевич, начальник караула, за деньги отпускает арестованных беляков. В караул он заступал по большей части с тремя своими земляками. С ними он делился деньгами, которые получал от Александра Мишинского, бывшего адвоката. Тот находил богатых людей, которые были готовы выкупить своих родственников. Кстати, Мишинский, как мы уже установили, дальний родственник Долматовых. Брали они с человека по пятьдесят тысяч рублей. Из этих денег адвокат получал пять тысяч. Кг-ха! – чекист прокашлялся и продолжил: – Около трех недель назад был задержан бывший полковник Смирницкий Михаил Казимирович. В свое время он преподавал в Алексеевском пехотном училище. С ним в квартире находился капитан Алексей Долматов, муж его старшей дочери Екатерины. Оба были задержаны и заключены в тюрьму. Это их хотела выкупить Екатерина Долматова. Мы тут подумали и решили устроить белым гадам ловушку. Так сказать, поймать их на приманку! Решили, пусть Махоркин их выпустит, а мы за ними проследим и выявим всех, с кем они в заговоре. Вот только эта сука золотопогонная, этот Беклемишев, сорвал весь задуманный нами план. При этом погиб Василий Лемехов, наш боевой товарищ, который пытался выследить эту белогвардейскую сволочь. Еще при задержании золотопогонника погибли два матроса из Боевого отряда.

– Погодите, товарищ Лоскутов! Так эти офицеры, Смирницкий и Долматов, были уже замечены в подрывной деятельности?

– Прямых улик вроде как против них нет, – замялся чекист. – Их взяли во время облавы. Царские офицеры.

– Они оказывали сопротивление? У них были обличающие документы? Оружие?

– Нет. Ничего такого.

– Ладно, с этим потом разберемся. Тогда вы нам скажите, товарищ Лоскутов, что дали предварительные допросы сестер Долматовой и Смирницкой?

– Обе показывают, что познакомились с Василием Ивановичем Чапаевским в поезде. Им так Беклемишев представился, как и сказал, что он часовых дел мастер. Встретились они снова случайно, в лавке антиквара, где Екатерина Долматова пыталась продать свои драгоценности. Тогда они и уговорились насчет денег. На следующий день тот приехал к ним, но входить не стал. Наши люди видели, как Долматова разговаривала с ним на улице, после чего за ним пошел наш сотрудник. Когда мы узнали, что белогвардеец убил матросов голыми руками, то сразу показали Долматовой фото Беклемишева. Она сказала, что это именно он, Василий Чапаевский. Вот вроде как бы и все.

– Что мы имеем, товарищи? У этого человека две фамилии. Беклемишев и Чапаевский. Он владеет смертельными тайными приемами. Отлично стреляет. Все это только подтверждает, что это хитрый и матерый зверь, который не остановится ни перед чем. Он не просто так появился – у него здесь какое-то особое задание. Товарищи! Перед нами стоит непростая задача найти и арестовать этого человека. Какие мысли по этому поводу у вас, товарищи?!

Встал Мартин Лацис.

– Товарищ Петерс, я тут уже подумал с сотрудниками и могу уже кое-что предложить. На допросе Долматовой выяснилось, что после освобождения мужа и отца они собирались уехать из Москвы, уплыв на пароходе. В разговоре с Чапаевским она сказала ему об этом, и тот, похоже, заинтересовался такой возможностью. И еще. Мы подумали так, почему этот Чапаевский, еле знакомый с женщиной, помогает ей такой большой суммой денег?

– Почему? – усмехнулся заместитель Дзержинского.

– Долматова – красавица редкая. Думаем, запал на нее этот белогвардеец. Отсюда появилась у нас мысль: вернуть ее домой с сестрой. Понятно, что под нашим присмотром. Может, клюнет гад на наживку. Также думаю направить наших сотрудников на пристань. Пусть подежурят, ведь в лицо они его знают.

– Помните, товарищи, что он нужен нам живым! Только в крайнем случае открывать огонь на поражение! Это приказ, товарищи!

Глава 10

Разбудил меня утром помятый Иван Николаевич, от которого почему-то несло не перегаром, а липко-сладкой женской парфюмерией.

– Как отдыхалось? – поинтересовался я у него.

– Машка – женщина-конфетка! И сама в теле, и нужный подход к мужчине имеет. Вадим Андреевич, что я хотел сказать: если не случилось ничего срочного, то прямо сейчас спать залягу.

– Ради бога, Иван Николаевич. Отдыхайте.