1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

После принятия с конца 1950-х гг. ряда мер по ограничению венгерского языка в общественной жизни и административной практике Трансильвании (закрытие в 1959 г. самостоятельного венгерского университета в Клуже, изменение границ ВАО в целях ослабления влияния венгерских функционеров) в общественном мнении Венгрии, включая не только интеллигенцию, но и партократию, резко усиливается недовольство политикой Бухареста. Оптимальная тактика Будапешта в этих условиях все чаще становилась предметом обсуждения на заседаниях Политбюро ЦК ВСРП[488]. Некоторые его члены, например Иштван Сирмаи, считали целесообразным открыто поднимать этот вопрос на переговорах с румынами. Иной позиции придерживался Кадар. Нарушение «ленинских принципов» национальной политики он считал не единственным, но одним из проявлений усиления националистических тенденций в политике восточных соседей и предлагал подходить к проблеме комплексно: не обостряя отношений с «румынскими товарищами» и проявляя терпение, надо помогать им под благотворным влиянием «братских партий» постепенно изживать национализм в интересах безболезненного встраивания Румынии в систему мирового социализма. В конце концов, по логике Кадара, румыны сами должны понять на своем опыте, что извращения в национальной политике только осложнят ситуацию у них в стране. Чрезмерный нажим на решение одной лишь проблемы положения венгерского меньшинства и проявление нетерпения могут только усугубить ситуацию: румыны будут напирать на то, что это их внутреннее дело, прямая и жесткая постановка вопроса подтолкнет их к еще большему национализму и изоляционизму и лишь ухудшит положение трансильванских венгров, испортив к тому же румыно-венгерские отношения. Кроме того, в данном вопросе едва ли удастся заручиться поддержкой других компартий. На это указывал опыт общения Кадара и его соратников с советскими дипломатами, неизменно призывавшими решать спорные вопросы в отношениях с Румынией путем товарищеских контактов между руководством двух стран. В Будапеште хорошо знали: в Москве не хотят, чтобы сохранявшиеся разногласия между союзниками по блоку, тем более по национально-территориальным вопросам, выплеснулись на поверхность, ибо это даст западной пропаганде повод заговорить о трениях и отсутствии единства внутри советского блока. Но если такое вдруг случится и возникнет конфликт, советская сторона в лучшем случае займет равноудаленную позицию. Кадару и его соратникам было известно, что любые напоминания о венграх в Трансильвании советские дипломаты продолжали трактовать как пережиток венгерского национализма. Был памятен и уже упомянутый скандал 1956 г., когда статья Панди с довольно умеренной критикой румынской национальной политики вызвала со стороны официального Бухареста настоящий дипломатический демарш и в разрешение конфликта должен был вмешаться и советский МИД[489].

Между тем, учитывая настроения элитной венгерской интеллигенции, невелик был шанс избежать публичной критики румын, тем более в условиях начавшейся в Венгрии либерализации культурной политики. Начало ей положил живой классик венгерской литературы Дюла Ийеш, который на пресс-конференции во время поездки в Париж призвал собравшихся не напоминать ему об угнетении американских негров, пока в соседней Румынии венгры находятся в столь же угнетенном положении. Кадар, знавший, что любую публичную критику своей национальной политики румыны рассматривают как проявление венгерского ирредентизма, а бездействие при этом руководства ВСРП – как попустительство ирредентизму, реагировал с сильным раздражением, говорил на Политбюро о политической безответственности Ийеша и т. д.[490]

Как бы то ни было, и в венгерском руководстве все громче звучал голос сторонников более решительной постановки вопроса о положении трансильванских венгров в расчете на поддержку мирового коммунистического движения. На заседаниях Политбюро говорилось о том, что нельзя приносить своих соплеменников в соседних странах в жертву единству мирового коммунистического движения, тем более что сами румыны своей национальной политикой в отношении трансильванских венгров подрывают это единство[491]. При этом имели место дежурные ссылки на Ленина, и ортодоксальный Сирмаи возмущался лишением трансильванских венгров возможности читать многие произведения классиков марксизма-ленинизма на родном языке.

Шел 1964 год… Возникла дилемма: считать или нет своевременным ранее запланированный визит венгров на высшем уровне в Румынию. Кадар понимал, что его поездка в Бухарест при замалчивании в коммюнике сути обсуждавшихся проблем может быть озвучена румынской пропагандой как выражение полной солидарности Будапешта с проводимой в Румынии национальной политикой. Поскольку права трансильванских венгров реально находились под угрозой, такая трактовка будет негативно воспринята в Венгрии. Визит решено было на некоторое время отложить.