1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Весной 1968 г. болгарская сторона продолжала активный сбор информации о положении в Чехословакии. Видимо, в этом контексте следует рассматривать поездку в мае в Прагу бывшего посла Болгарии в Чехословакии, а в то время заместителя министра иностранных дел Геро Грозева. Мнения исследователей о целях визита Грозева расходятся. Болгарская исследовательница Румяна Тодорова считает, что он должен был получить информацию о настроениях в партийных кругах[393]. Райко Николов указывает, что Грозев не ограничивался сбором информации, а пытался, используя личные связи с партийными функционерами, настраивать их против Дубчека[394]. Вполне возможно, что Грозев отправился в чешскую столицу как личный эмиссар Живкова. Во всяком случае, Живкову напрямую докладывали о содержании поступавших от Грозева шифр телеграмм. А они подтверждали худшие опасения: в стране нарастает «контрреволюция», в опасности которой чехословацкие руководители «не дают или не хотят давать себе отчета». Грозев предлагал обсудить с советскими товарищами вопрос об оказании помощи «здоровым силам». Миссия едва не закончилась дипломатическим скандалом: после того, как хозяевам стали известны кое-какие подробности деятельности Грозева в Праге, он был срочно отозван из страны[395]. Однако, по всей видимости, его информация подкрепила позицию Живкова и, возможно, стала известна советским наблюдателям.

С весны 1968 г. болгары регулярно участвовали во встречах и консультациях с представителями социалистических стран. Как равноценный партнер Живков был приглашен в начале мая на заседание в Москву для очередного обмена мнениями о положении в Чехословакии. Надежды на возможность «обуздания» чехами контрреволюции в стране своими силами и решительными действиями становились тем временем в глазах Москвы и некоторых ее соратников по восточному блоку все более иллюзорными. Непримиримо настроенные Ульбрихт и особенно Гомулка, считавшие победу контрреволюции в Чехословакии непреложным фактом, а Дубчека – руководителем, не способным на решительные действия[396], готовились к атаке на Брежнева. На встрече с советским руководителем 7 мая, накануне открытия совещания, Гомулка, охарактеризовав Дубчека как «самовлюбленную, политически близорукую и беспомощную» личность, резко осудил брежневскую «политику целования» с ним. Отметивший этот факт в своих воспоминаниях П. Е. Шелест придерживался таких же оценок, указав на то, что Брежнев разводит панибратство с «Сашей» и «сюсюкает» с ним[397]. В острой полемике Гомулка и Живков настаивали на неотложных мерах по нормализации обстановки в Чехословакии[398]. Давление союзников на советского руководителя, безусловно, следует учитывать, но не стоит преувеличивать. По всей видимости, Брежнев и сам все определеннее склонялся к силовому варианту, стремясь при этом придать соответствующему политическому решению характер коллективно выраженного мнения. Во всяком случае на совещании был представлен один из первых вариантов разрешения чехословацкого кризиса военной силой[399], на основе которого возник сравнительно мало известный исследователям план Брежнева от 22 мая 1968 г. под грифом «Секретно. Особой важности». Точное его название – План проведения операции «Х»[400]. Для согласования он был разослан первым лицам в Берлин, Будапешт, Варшаву и Софию. План состоял из шести разделов (I. Характеристика политической обстановки в ЧССР. II. Цель операции. III. Политические мероприятия. IV. Оперативный план действия. V. Силы и средства. VI. Активные мероприятия) и предусматривал возможность дополнений и корректировки предложенных пунктов «в зависимости от изменений обстановки в Чехословакии». Речь не шла в документе о непосредственном военном вторжении: был предложен некий проект, вариант действия, главными исполнителями которого должны были стать внутренние силы – рабочие отряды, силы Госбезопасности, Народная милиция и отдельные подразделения Чехословацкой народной армии. Характерно, что появление плана не приостановило попытки политическими методами воздействовать на Прагу.

В плане впервые открыто был поднят вопрос о роли сионистов в «широком наступлении на социалистический строй, на КПЧ и органы диктатуры пролетариата» и было предложено «обдумать мероприятия против Кригеля и его группы как западной агентуры, связанной с сионистскими центрами, которые готовят разрыв отношений с Советским Союзом и ориентацию Чехословакии на Запад». Более того, в документе именно «сионисты» открывали перечень экстремистских сил – противников социализма в Чехословакии: за ними следовали «ревизионистские и контрреволюционные элементы».