1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Завейский потерял место в Госсовете и подвергся шельмованию в прессе. Вскоре он перенес тяжелый инсульт, очень долго лежал в больнице, а когда в его состоянии наметилось улучшение, при неясных обстоятельствах в июне 1969 г. покончил с собой (выпал с третьего этажа клиники). В вопросе о возвращении «Дзядов» на театральную сцену Вышиньский уже действовал заодно со светскими католиками. Оно и понятно: защита национальной традиции – вовсе не то же самое, что защита «каких-то евреев» из компартии. Хоть поначалу Завейский и условился с примасом, что костел не станет вмешиваться в события, Вышиньский не стерпел. 21 марта 1968 г. появилось «Слово Епископата о болезненных событиях», в котором иерархи осуждали суровые меры в отношении студентов. В тот же день они направили письмо Циранкевичу, требуя отпустить арестованных и пресечь ложь в прессе. «Резиновая дубинка – не аргумент для свободного общества, – говорилось в письме. – Государственная власть не может заменить рассудок и справедливость резиновой дубинкой»[433].

Оба вышеназванных документа были утверждены на конференции епископата, проходившей в Варшаве 21–22 марта 1968 г. Конференция, что понятно, занималась проблемами церкви, новости политики ее не касались, а потому лишь один Кароль Войтыла косвенно затронул текущие события, подняв вопрос о свободе личности и зачитав «Слово Епископата» (очевидно, по договоренности с примасом)[434].

3 мая появилось еще одно «Слово Епископата» – теперь уже в защиту «Знака». Не говоря о нем напрямую, прелаты заявляли, что «никого нельзя порочить как врага по причине его взглядов», и вообще, подчинение народного представительства «одной группе (читай: ПОРП. – В. В.) лишает это учреждение смысла, а народ теряет возможность выражать свои желания и мнения». Впечатление от этой демократической декларации, отвергавшей однопартийную диктатуру, несколько сглаживалось концовкой, где авторы решительно восставали против огульных обвинений поляков в антисемитизме, громко раздававшихся на Западе в связи с кампанией против сионизма в Польше. Для партийцев, всегда нервно реагировавших на активность «враждебных центров на Западе», лояльность в данном вопросе епископата оказалась кстати. Одно дело, когда обвинения в разгуле юдофобии опровергает официальный представитель правящего режима, и совсем другое, когда это делает глава костела, находящийся с режимом в неприязненных отношениях.

Между тем мартовские волнения заставили Гомулку по-иному взглянуть и на «Пражскую весну». Поначалу он приветствовал отстранение сталиниста Новотного, но теперь, пережив всплеск общественных волнений в собственной стране, изменил свое отношение. В частности, принялся именовать Дубчека в личных записках не иначе как «Дупчеком» («dupa» по-польски – «задница»). Ярость партийного лидера вызывалась страхом, что под лозунгом демократизации Чехословакия сползет в капитализм, а вслед за этим – выйдет из Организации Варшавского договора. И тогда, опасался первый секретарь, повторится ситуация 1939 г.

Дамокловым мечом над Польшей висела проблема западной границы. ФРГ отказывалась признавать ее, в силу чего Гомулка панически боялся любых геополитических изменений в Европе. Поэтому он вместе с восточногерманским лидером Вальтером Ульбрихтом принялся настойчиво добиваться от Брежнева силового подавления «Пражской весны». 21 августа 1968 г. их политика увенчалась успехом: армии пяти стран ОВД вторглись в Чехословакию, Дубчек был арестован и вывезен в Москву.

В то время как растоптанная Чехословакия погрузилась в траур, поляки, наоборот, праздновали 50-летие независимости. Правда, старый День независимости, установленный в память обретения в 1918 г. независимости Польским королевством (статус национального праздника придан законом от 23 апреля 1937 г.), был давно заменен на День возрождения Польши, который отмечался 22 июля. В тот день в 1944 г. в освобожденном Красной армией г. Хелме был провозглашен Манифест ПКНО (Польского комитета национального освобождения), содержавший программу строительства народно-демократической Польши. Однако эта дата не могла сравниться по значимости с 11 ноября 1918 г., когда созданный немцами Регентский совет отказался от власти в пользу Юзефа Пилсудского, с триумфом прибывшего в Варшаву прямиком из магдебургской тюрьмы. Пилсудский в глазах поляков навечно остался тем человеком, который восстановил Польшу спустя 123 года после третьего раздела Речи Посполитой Россией, Пруссией и Австрией (1795 г.).