1982, Банкир

Подошло воскресенье, и я отправился в Клэфем, отведать привычной горькой сладости.

За обедом я на пробу упомянул, что видел мальца, который пытался убить Кальдера, и они отреагировали так живо, как я и ожидал. Гордон сказал:

- Вы, конечно же, сообщили в полицию?

А Джудит добавила:

- Он опасен, Тим.

Я покачал головой.

- Нет. Не думаю. Надеюсь, что нет. - Я криво улыбнулся и рассказал им все про Рикки Барнета и Индийского Шелка, и давление обстоятельств, которое привело к попытке применить нож. - Не думаю, что он повторит что-либо подобное. Он уже так вырос после этого, что чувствует себя другим человеком.

- Надеюсь, что вы правы, - вздохнул Гордон.

- Подумать только, что Индийского Шелка купил именно Дисдэйл, сказала Пен. - Разве не странно?

- Притом, что он утверждал, будто стеснен в средствах, и пожелал продать места в ложе в Аскоте, - добавила Джудит.

- М-м… - сказал я. - Но после того, как Кальдер вылечил лошадь, Дисдэйл чуть не сразу ее продал и получил немалую прибыль, как я понял.

- В этом весь Дисдэйл, - осуждающе сказал Гордон. - Отчаянно рисковать, ставить на карту все до последнего гроша, хватать добычу, если повезет, и быстро смываться. - Он усмехнулся. - К Аскоту, по-моему, он спустил всю прибыль с Индийского Шелка и остался при своих. Люди его склада легко наживают тысячи и так же легко их теряют.

- Он должен испытывать колоссальную веру в Кальдера, - задумчиво сказала Пен.

- Не такую уж колоссальную. Пен, - сказал Гордон. - Вдвое больше того, что живодер заплатил бы за тушу.

- А ты бы купил умирающую лошадь? - спросила Джудит. - То есть если бы Кальдер сказал, мол, купи, и я ее вылечу, ты бы ему поверил?

Гордон с нежностью взглянул на нее.

- Я не Дисдэйл, дорогая; не думаю, чтобы я ее купил.

- И именно так, - подчеркнул я, - Фред Барнет лишился Индийского Шелка. Он думал, что могущество Кальдера - один обман, и не захотел швыряться такими деньгами, только чтобы это проверить. Но Дисдэйл захотел. Купил лошадь и, по-видимому, заплатил Кальдеру… который похвастался своим успехом по телевидению и чуть не был убит за это.

- Вся эта история - ирония судьбы, - сказала Пен, и мы продолжили несвязную дискуссию за кофе.

Я остался до шести, потом Пен ушла в свою лавочку - она работала в воскресенье вечером, - а Гордон к этому времени устал, и я поехал домой в Хэмпстед в обычном состоянии после Джудит: полу-насытившийся-полуголодный.

К концу ноября по приглашению Оливера Нолеса я отправился на еще один воскресный обед, на этот раз на конный завод в Хартфордшире.

Ничего удивительного, что это оказался один из школьных выходных Джинни и она появилась и свистнула Сквибсу, который семенил за мной через дворы.

- А вы знаете, что у нас здесь было в мае сто двадцать две кобылы одновременно? - похвасталась она.

- Немало, - поразился я.

- Получилось сто четырнадцать жеребят, и только одна кобыла и двое жеребят умерли. Просто невероятный рекорд, правда?

- Твой отец - большой мастер.

- Как и Найджел, - нехотя признала она. - Отдадим ему должное.

Не удержавшись, я улыбнулся.

- Его сейчас здесь нет, - сказала Джинни. - Он вчера поехал в Майами, валяться на солнышке.

- Найджел?

Она кивнула.

- Он каждый год в это время уезжает. Говорит, что набирается сил перед зимой.

- И всегда в Майами?

- Ему там нравится.

Поместье вновь было таким, каким я увидел его впервые: тот же стылый холод ноября, то же неспешное, тихое созревание. Джинни, уютно закутавшись в пухлую куртку, выдала нескольким кобылам в первом дворе морковки из кармана и повела меня без задержки мимо пустых загонов, мимо второго двора, двора жеребят и случного сарая.

Наконец мы, как всегда, очутились на дворе жеребцов, где любопытство заставило обитателей выглянуть наружу, едва они заслышали наши шаги. Джинни с отцовским апломбом одарила их морковками и лаской, и Сэнд-Кастл милостиво позволил ей погладить его по храпу.

- Он сейчас тихий, - сообщила она. - В это время года он на пониженном питании.

Я почувствовал, какая масса знаний скрывается за простыми словами.

- Чем ты собираешься заниматься, когда окончишь школу?

- Вот этим, разумеется. - Она потрепала жеребца по шее. - Помогать папе. Как его ассистент.

- И больше ничего?

Она помотала головой.

- Я люблю жеребят. Я вижу, как они рождаются, и слежу, как они растут. И не хочу ничего другого и не захочу никогда.

Мы покинули жеребцов и прошли между загонами, населенными кобылами и жеребятами, по тропинке к Уотчерлеям. Сквибс трусил впереди и метил столбы ограды. Хозяйство соседей, чье ветхое состояние я только мельком увидал, погнавшись за сбежавшими пятью миллионами, оказалось нынче почти таким же опрятным, как и метрополия; покраска была явно обновлена, и бурьян напрочь исчез.