1985, Напролом

Он повел меня в столовую. На столе стояли два подноса, накрытые салфетками. Он снял одну из салфеток. На подносе был тщательно сервированный ленч на одного: сыры, крекеры в прозрачной пленке, кубики масла, рахат-лукум, банан и яблоко с серебряным фруктовым ножичком. На втором подносе был обед.

- Новая экономка, - коротко пояснил дед. - Очень хорошая.

«Дай ей бог здоровья», - подумал я. Снял пленку с крекеров, сходил за вторым ножом и тарелкой, мы уселись друг напротив друга и принялись кушать.

Мы оба ели очень мало, дед от старости, я - по необходимости.

Я рассказал ему про статью в «Знамени» и тотчас с облегчением понял, что дед здесь ни при чем.

- Мерзость! - сказал он. - Хотя, надо тебе сказать, мой покойный отец вполне мог бы устроить такую штуку, если бы додумался. - Дед хихикнул:

- Я когда-то и сам мог бы устроить такое Аллардеку.

Для деда Аллардеком был дед Бобби, отец Мейнарда, недорогой усопший.

Сколько я себя помнил дед никогда не называл его иначе, чем просто Аллардеком.

- Но только не Холли, - сказал дед. - Холли я бы такого не сделал.

Это было бы некрасиво.

- Конечно.

Дед взглянул на меня.

- А она что, решила, что это мог сделать я?

- Она сказала, что этого не может быть и что ей очень не хотелось бы, чтобы это оказался ты.

Дед удовлетворенно кивнул. Он не обиделся.

- Верно. Малышка Холли! И что на нее нашло что она вдруг выскочила замуж за этого крысеныша?

- Он вовсе даже не плох, - сказал я.

- Он такой же, как Аллардек. Точно такой же. Весь напыжился, когда его лошадь обошла мою две недели тому назад в Кемптоне.

- Но ты не подал апелляции, насколько я помню, - заметил я.

- А не из-за чего было. Они не сталкивались, не мешали друг другу, не пересекали дорогу… Его лошадь обошла мою на целых три корпуса! - сказал он с возмущением. - А ты что, был там? Что-то я тебя не видел.

- Читал в газете.

- А-а.

Дед выбрал банан. Я съел яблоко.

- Я вчера смотрел тебя по телевизору на скачке на приз «Глашатая».

Противная скотина. Злобная. Это сразу видно.

- Угу.

- Вот и люди бывают такие же, - сказал дед. - Способные на все и готовые сделать все, что угодно.

- Но ведь он же выиграл! - возразил я.

- Еле-еле. И только благодаря тебе. И не спорь. Я люблю смотреть, как ты ездишь. Таких жокеев, как ты, среди Аллардеков не было, нет и не будет.

- Ты и Аллардеку это говорил?

- Говорил, конечно. Ух и злился же он! - Дед вздохнул. - С тех пор как он помер, все как-то не так. Я думал, мне легче дышать будет, но стало как-то скучновато. Я любил смотреть, как он кривится, когда мои лошади приходят первыми. А однажды мне удалось добиться, чтобы его лошадь сняли с соревнований на Сент-Леджере: мои шпионы мне доложили, что у нее стригущий лишай. Я тебе не рассказывал? Он готов был просто убить меня в тот день. И убил бы, если бы мог. Зато он переманил у меня одну владелицу - набрехал ей, будто я никогда не выставляю ее лошадей на те скачки, где они могли бы выиграть. Но они и у него не выигрывали. И я никогда не давал ему забыть об этом!

Он очистил банан, порезал его на ровные кружочки и теперь задумчиво смотрел на них.

- Мейнард опять же, - сказал он. - Мейнард меня тоже на дух не переносит, но Аллардеку он и в подметки не годится. Он тоже изо всех сил рвется к власти и ни перед чем не остановится, но он еще и подлюга, каким его папаша никогда не был, при всех своих недостатках.

- В смысле - подлюга?

- Молодец против овец, а против молодца и сам овца. Он лизал пятки всюду, куда пробивался, и наступал на тех, кто оказался ниже его. Он еще мальчишкой был мерзким подлизой. Однажды на Поле он имел наглость подойти ко мне и заявить, что, когда он вырастет, он станет лордом и тогда мне придется кланяться ему и всем остальным тоже.

- В самом деле?

- Он еще маленький был. Лет восьми, не то девяти. Я ему сказал, что он гаденыш, и надрал ему уши. Он, конечно, нажаловался папаше, и Аллардек прислал мне возмущенное письмо. Ох, и давненько же это было!

Он без особого удовольствия съел кусочек банана.

- Но вот это желание, чтобы люди ему кланялись, - это в нем осталось, я думаю. А иначе зачем ему весь этот бизнес?

- Чтобы выигрывать, - сказал я. - Ведь и мы с тобой тоже стремимся выигрывать, если можем.

- Да, только при этом мы не топчем других. Мы не хотим, чтобы нам кланялись. - Он ухмыльнулся. - Хотя я был бы не прочь, чтобы мне кланялись Аллардеки!

Мы сварили себе кофе. За кофе я позвонил дедушкиным поставщикам, его ветеринару, кузнецу и водопроводчику. Мой вопрос всех чрезвычайно удивил.

Нет, никто из них номера «Знамени» с обведенной красным статьей не получал.

- Да, видно, у крысеныша завелся предатель в собственном доме, сказал дед без особого сожаления. - А кто у него секретарем?

- У него нет секретаря. Он сам ведет дела.

- Хо. Вот у Аллардека секретарь был.

- Ты же мне раз сто говорил, что Аллардек завел секретаря только потому, что секретарь был у тебя. Ты в его присутствии похвалился, что у тебя так много лошадей, что приходится держать секретаря, и он тоже нанял секретаря.

- Ну да, он никогда не мог перенести, чтобы у меня было что-то, чего у него нет.