1989

Существует кадровый церберизм. Иногда он носит национальный характер, прикрываемый болтовней об интернационализме. Году в шестьдесят третьем считавшийся прогрессивным редактор одного журнала, интернационалист-профессионал, так ответил на мою просьбу взять в штат выпускницу Литинститута — еврейку: "Старик, нас и без того заели эти гужееды-антисемиты... Пойми, у нас в редакции превышена процентовка..." "Какая процентовка? — изумился я. — Разве есть инструкция о процентном количестве евреев?" — "Такой инструкции, конечно, нет, но... Но все-таки она есть..." — "А где же она написана?" — "В воздухе, старичок, в воздухе...",— торопливо сказал редактор, спеша на заседание Советского комитета защиты мира.

Главный принцип кадрового церберизма — в непуща-тельстве так называемых "неуправляемых людей" и в выборочном пущательстве "управляемых": — то есть послушно извивающихся вместе с генеральной линией. Именно эти "управляемые" и доуправляли нашу страну почти до пропасти — нравственной и экономической. Цер-берская паника охватила сейчас некоторые райкомы, райисполкомы, избиркомы при выдвижении "неуправляемых" кандидатов. Церберы и не подумали залаять — хотя бы для приличия — на черносотенные выходки, оскорбляющие кандидатов. Но зато они проявили свою цербер-скую бдительность в сдирании объявлений о встречах с кандидатами, в выбивании залов проинструктированными выборщиками, в сомнительном подсчете голосов, в непуща-тельстве на выборы представителей прессы и общественности. Церберизированная демократия — это церберократия.

Но было бы нечестно приписывать церберизм только бюрократам, самих себя выставляя в сентиментальном образе сенбернаров-спасателей. В наших семьях, магазинах, на улицах все время слышатся церберское рычание друг на друга, церберский лязг зубов. Все мы искусаны друг другом.

Недавно, опаздывая на выступление, я безнадежно "голосовал" на улице Академика Опарина, у Центра по охране здоровья матери и ребенка, где навещал жену. Мимо промчались, может быть, штук с полсотни машин, но ни одна даже не замедлила ход. Я встал посреди улицы и сложил руки крест-накрест над головой — знак "505". Но машины, теперь уже залезая колесами на тротуар, продолжали объезжать меня. А ведь я стоял напро-I ни больницы — со мной могло случиться нечто пострашней, чем опоздание на выступление. Но в ответ на взывающие о помощи руки — только грязь из-под колес по лицу. И вдруг я подумал: а разве я сам, будучи за рулем, всегда останавливался, видя чью-то вскинутую руку?

Не я ли сам, в другом обличье, во множественном числе сидел за рулями автомашин, обдающих грязью мое собственное лицо?

Откуда берутся циники?

Церберизм — это продукт нашей нравственной невоспитанности. Нравственно воспитанное общество не позволило бы, чтобы церберы, чье место на цепи, сами сажали людей на цепь. А воспитание-то у нас невоспитанное. Главная задача децерберизации нашего общества — это воспитание самого воспитания. Педагогика нравственности должна начинаться с воспитания воспитателей.

Чему может научить учитель, если он сам живет не по тем нравственным законам, которые преподает ученикам? Преподавание нравственности безнравственными людьми — это превращение образования в фабрику, штампующую цеников. Нечего потом всплескивать руками и возмущенно негодовать — откуда берутся циники? Из нашего с вами лона. Никаким "растлевающим западным влиянием" нельзя оправдать массовый цинизм, перед лицом которого мы оказались и ужаснулись: а не наше ли это с вами лицо, генетически повторенное в лицах наших детей?