1996, По рукоять в опасности

Эту шпагу никогда не использовали в сражениях, да она и не предназначалась для них. Она была слишком тяжела, щедро украшена и служила символом власти и богатства. Принц, мечты которого пострадали еще сильнее, чем лезвие шпаги, расстался с ней и продолжил свое отступление в направлении Инвернесса, где потом его армия потерпела последнее сокрушительное поражение под Куллоденом.

Неутомимый в своем бегстве, принц удачно пересек Шотландию и целый и невредимый вернулся во Францию. Графа же Кинлоха, не столь удачливого, англичане обезглавили за его преданность принцу (как и беднягу старого лорда Ловата), но великолепная рукоять церемониальной шпаги перешла от него к сыну, а тот оставил ее своему сыну - и так из поколения в поколение. Эта реликвия стала известна под названием «Честь Кинлохов», и Сам, нынешний граф, хоть и лишился замка, в конце концов выиграл дело в суде. Суд вынес решение (до сих пор оспариваемое), что рукоять шпаги, по крайней мере, пока жив граф Роберт Кинлох, принадлежит ему.

Но и после того, как Сам «спрятал» рукоять, замок продолжали грабить. Похитили произведения искусства горных шотландцев: щиты, палаши, броши. Сам, находившийся во время последнего взлома в своей лондонской резиденции, отпускал саркастические замечания в адрес бюрократов, называя их никчемными стражами сокровищ. Ситуация обострялась. Посрамленная администрация замка с удвоенным рвением принялась искать рукоять шпаги, дабы доказать, что Сам охраняет сокровища ничуть не лучше бюрократов.

Под видом замены электропроводки и реставрации замка, включая и крыло дома, в котором жил Сам, там прозондировали каждый камень - дюйм за дюймом - в неукротимом стремлении обнаружить тайник. Но все, что удалось чиновникам выжать из Роберта, - это лишь обещание, что «Честь Кинлохов» не останется его собственностью.

Джед высадил меня у редко запиравшейся двери того крыла дома, которое занимал Сам. Я вошел и обнаружил своего дядюшку в столовой. Одетый, несмотря на ранний час, в твидовый костюм, он стоял возле буфета и наливал из кофейника кофе в свою чашку.

Как и всегда, когда мы встречались по прошествии более или менее длительного времени, дядя Роберт приветствовал меня по этикету.

- Александр!

На что я ответил с легким налетом старомодной церемонности:

- Милорд.

Он кивнул, еле заметно улыбнувшись, и жестом пригласил меня выпить с ним кофе.

- Позавтракаешь?

- Спасибо.

Сам поставил свою чашку на стол и принялся за гренки. Стол был накрыт на две персоны, и дядя взмахом руки предложил мне занять свободное место.

- Я ждал тебя, - сказал он. - Твоя тетка пока в Лондоне. Я сел и тоже стал есть гренки, а Сам спросил меня, хорошо ли я доехал.

- Всю дорогу проспал, - сказал я.

- Отлично, - сказал Сам.

Дядя Роберт был очень высокого роста - по меньшей мере на четыре дюйма выше меня, - широк в плечах и впечатлял своими габаритами, не будучи полным. К шестидесяти пяти годам он начал седеть и седел быстро. Его лицо казалось внушительным: крупный нос, тяжелый подбородок, зоркие глаза. В движениях дядя был неуклюж, а в своих суждениях основателен и тверд, как дуб. Если это правда, что он сказал Айвэну, будто готов доверить мне свою жизнь, то верно было и то, что я доверил бы ему свою, хотя, подобно большинству добрых людей, дядя был слишком доверчив. Так что мне пришлось бы рисковать, полагаясь на его абсолютное молчание, а то, что проговориться дядя мог невзначай, без всякого дурного умысла, не уменьшало риска.

Намазывая на хлеб мармелад, Сам начал:

- Джед рассказал мне, что случилось с тобой возле хижины.

- Не стоит об этом.

Но дядя выразил желание, чтобы я поведал ему обо всем случившемся - и как можно подробнее. Пришлось подчиниться, хотя говорить об этом мне совсем не хотелось. Я сообщил дяде и о том, что Айвэн сделал меня своим доверенным лицом, и о предпринятых мною в Рединге усилиях.

Слушая меня, Сам выпил три чашки кофе. При этом он машинально поглощал один ломтик поджаренного хлеба за другим.

Улучив момент, я с деланным равнодушием спросил его:- Так «Золотой кубок короля Альфреда» у вас? Он здесь?

- Я сказал Айвэну, что ты умеешь как следует прятать вещи, - задумчиво сказал дядя Роберт

- Хм. - Я выдержал паузу. - Вероятно, кто-то услышал вас.

- Что ты, Ал!

- Я думаю, те четверо искали у меня в хижине кубок, а не рукоять шпаги, - сказал я. - И еще я думаю, что им не объяснили точно, что именно они должны найти. Они все спрашивали: «Где это?», но что за «это», так и не сказали. Тогда-то я решил, что они пришли за рукоятью, потому что еще не знал, что Айвэн отдал вам кубок, но, возможно, они просто хотели получить от меня что-то такое, что я особенно ценю. Теперь я уверен, во всяком случае, что «это» был кубок.

- Джед говорит, они крепко избили тебя, - озабоченно произнес дядя Роберт.

- Тогда был вторник. Сегодня суббота, и я уже в полном порядке. Так что ни о чем таком не беспокойтесь.

- Это моя вина?

- Нет - финансового директора. Он виноват в том, что сбежал, прихватив денежки пивоваренного завода.

- А я - в том, что предложил Айвэну обратиться к тебе.

- Это уже в прошлом.