1996, По рукоять в опасности

- У Айвэна Вестеринга сердечный приступ. - Я дал Джеду время осознать значение того, что только что сказал. - Ты знаешь мою мать… Хотя, думаю, не очень… Она никогда не стала бы просить меня о помощи, но она не сказала «не приезжай», а это все равно, что сигнал SOS… Вот я и еду.

- Полиции понадобится заявление от тебя.

- Моя хижина лучше всякого заявления.

- Ал, не уезжай.

- Ты одолжишь мне на проезд?

- Да, но… - сказал он.

- Спасибо, Джед. - Я выудил карандаш из кармана своей рубашки и открыл альбом для эскизов, который всегда носил с собой. - Я могу нарисовать их, а не только описать их внешний вид словами.

Джед бросил на меня быстрый взгляд и с оттенком неловкости произнес:

- Они искали что-то определенное?

- Я не мог удержаться от улыбки:

- Один из них все время повторял: «Где это?»

- И ты сказал им? - озабоченно спросил Джед.

- Конечно, нет.

- Если бы сказал, они перестали бы избивать тебя.

- И, прежде чем убраться, удостоверились бы, что я мертв.

Я нарисовал четырех человек анфас, стоящих в ряд. Изобразил даже их колени, их башмаки, очки, выражение угрозы на их лицах.

- Во всяком случае, они не сказали, что ищут, - продолжал я. - Только повторяли: «Где это?» Так что «это» могло быть все, что угодно. Они могли требовать, чтобы я отдал им то, что мне особенно дорого, дороже всего. Так, наверное. Я выражаюсь достаточно ясно?

Джед кивнул.

- Они не называли меня по имени, но теперь знают, как меня зовут, потому что перерыли в джипе все вверх дном. - Я закончил эскиз и перевернул страницу. - Ты помнишь «туристов», что ограбили в прошлом году отдыхающих на озере Дистрикт? Они угоняли прицепы - дома на колесах.

- Помню, - кивнул Джед. - Полиция поймала их. Но они не избивали людей и никого не сбрасывали с горы.

- Может, эти из той же шайки, хотя, конечно, вряд ли. Наверное, связи тут нет. Так, случайная кража.

Я нарисовал голову парня, который все время повторял «Где это?». Его я запомнил особенно отчетливо и изобразил без очков.

- Вот их главарь, - объяснил я Джеду, тенями подчеркивая впадины и выступы на костистом лице. - Я не могу передать их голоса в акцент, но у этого, по-моему, нечистый выговор жителя юго-восточной Англии. И у остальных, кажется, такой же.

- Крепкие мужики?

- Да, я бы сказал, они кое-чему научились на боксерском ринге. Работали с грушей. - Я как будто снова почувствовал их удары и поежился. - Мне не по зубам.

- Ал…

- Я чувствовал себя полным болваном.

- Это нелогично. Никто не может драться сразу с четырьмя.

- Драться? Да я даже не рыпался. - Тут я запнулся, потому что вспомнил одну немаловажную подробность. - Хотя одну рожу я расцарапал. Тому, что боднул меня головой. Я еще раз перевернул в альбоме страницу и принялся рисовать физиономию с царапинами на щеке. Получилось. Злобные глазки сквозь круглые очки так и сверлили меня, готовые, кажется, вот-вот выпрыгнуть наружу.

- Уж его-то ты точно узнал бы снова, - сказал Джед так, словно любовался и восхищался моим рисунком.

- Я бы узнал их всех, - сказал я, отдавая Джеду альбом.

Некоторое время он разглядывал рисунки, переворачивая страницы. Его лицо сделалось огорченным и озабоченным.

- Поехали ко мне, - еще раз попытался он уговорить меня. - Ты плохо выглядишь.

- Завтра все пройдет.

- На следующий день всегда бывает хуже.

- Не пугай меня. Я должен ехать в Лондон.

Тяжело вздохнув, Джед вылез из машины и пошел на станцию. Вернулся он оттуда с билетом.

- Я взял тебе спальный вагон туда и обратный билет на любой день, когда надумаешь вернуться. Отправление в двадцать два часа, в Юстоне будешь в семь сорок три утра.

- Спасибо, Джед.

Он вынул из кармана деньги и дал их мне.

- Позвони мне завтра вечером.

Я кивнул.

- В зале ожидания включено отопление, - сказал Джед.

Я с благодарностью пожал ему руку и помахал вслед, когда он тронул машину с места, отправляясь домой, к своей заботливой Флоре, которая, наверное, уже заждалась его к ужину.

ГЛАВА 2

Не стоит вспоминать об этой ночи.

Физиономия, смотревшая на меня из продолговатого зеркала на дверце купе, пока поезд погромыхивал на стыках рельсов, понравится моей матери, насколько я мог судить, еще меньше, чем обычно, если учесть ее привередливость и требовательность. Фингал под глазом растекся многоцветной лужей, подбородок украсила щетина, и даже я не мог не признать, что типу, имеющему наглость быть мной, очень не мешало бы вымыть голову.

С помощью полученных от Джеда денег и привокзальной аптеки я, как смог, привел себя в порядок, но мать все равно неодобрительно осмотрела меня с головы до ног, прежде чем отмерить минимальную дозу объятий на пороге ее дома.

- Александр, - спросила она, - неужели у тебя действительно нет никакой одежды без пятен от краски?

- Что-нибудь, пожалуй, найдется.

- Ты похудел. Но выглядишь… неплохо. Не стой, однако, в дверях, лучше, если ты войдешь в дом.

Я последовал за матерью в чопорно-изысканную переднюю архитектурной реликвии, где обитали они с Айвэном в Кресчент-парке.